– Тю, хлопцы! Вы чего, в войнушку, да? – Голос ни разу не испуганный, скорее даже радостный, но нервы и так на пределе. С трудом удержал палец на спуске! – Вы чо? Я «хенде хох»! В натуре, без шуток!
Я выскочил из-за машины и увидел коренастого мужика, стоявшего с поднятыми руками на обочине дороги. Вислые усы, популярные в Белоруссии, короткая стрижка, синяя куртка из грубой ткани вроде брезента, джинсы! Точно! Классический крой, хорошо видна фактура саржи[113]. Вот только цвет серо-зеленый. Если судить по тому, как мужик косится куда-то влево, – Саша как раз там и стоит и наверняка держит незнакомца на прицеле.
– Не, я и не знал, что у вас тут игра!
«Игра? Какая, на хрен, игра?»
– Вы не знаете, где тут семнадцатый участок леспромхоза? – мужик явно любитель поговорить, но и жизнью битый, стоит и не дергается. Права не качает. Но я мог и погорячиться – уже давно все воспринимаю через призму войны. А вдруг он действительно считает, что мы в какую-то игру вроде изрядно позабытого на фоне всего произошедшего за два последних месяца страйкбола, играем.
– Ты кто? – Голос Фермера глух и хрипл.
– Водитель. В автохозяйстве работаю. Вот – везу агрегат пилильный на делянку, – вислоусый, не опуская рук, пальцем показал на прицеп.
– Тотен, проверь!
– Э, чего проверять-то? – возмутился мужик. – Если надо, могу накладные показать. Путевой лист… Но тогда уж и вы документ какой предъявите, что проверять могете. А то кто вас знает?
Вместо ответа Саша выразительно покачал винтовкой.
– День сегодня какой? – Негоже поперед командования в пекло лезть, но вопрос просто жег мне язык.
– С утра двадцать восьмое было… Вы чего, хорошо вечерком посидели? Неправильно это – в воскресенье наклюкиваться… Суббота на то есть!
«Не, точно мужик безбашенный – на него два ствола глядят, а он о вреде выпивона в воскресенье поучает! Хорошо, что я еще не спросил, какая это планета?» Но от ощущения общей неправильности происходящего по спине пробежал холодок. Заметил я за собой такое новое свойство. И даже не раз об этом думал. Правда, кроме скороспелого вывода, что это из-за общих переживаний «чувство опасности» так трансформировалось, так ничего и не придумал.
– Августа?
– Ну да! Чего же еще?
– А год какой? – тут уже не выдержал Саша.
– Вы чего мужики? – «Пленный» даже руки от удивления опустил. – Две тысячи восьмой.
– Твою мать! – выдохнули мы одновременно с Фермером.