— Ты согласен с тем, что она может его ненавидеть и что он может ее ненавидеть? Тебе не надо вникать в причины, почему они ненавидят, просто согласись с тем, что они могут ненавидеть. Если ты впервые в жизни согласишься это признать, то сделаешь первый шаг на пути освобождения от одного из своих заблуждений. Тебе известны судебные дела, в которых муж и жена ненавидели друг друга и даже друг друга убивали. Ты же почему-то считаешь, что с твоими родителями ничего подобного случиться не может.
— Именно так мне хотелось бы думать.
— Ты боишься, что, если о чем-то подумаешь, люди узнают о твоих мыслях. Не бойся, они скорее всего об этом не узнают. Но когда ты обманываешь самого себя, ты это знаешь. Ты будешь успешнее и счастливее, если перестанешь себя обманывать. Я счастливее тебя, потому что не обманываю себя. Я знаю о себе все хорошее и все дурное.
— Я не думаю, что ты счастливее меня, и я не знаю про тебя ничего дурного.
— Возможно, если бы ты знал обо мне дурное, ты был бы менее счастлив.
— В чем же оно заключается?
— Это моя тайна, и я надеюсь, что ты никогда о ней не узнаешь, если, конечно, не приложишь к этому особых стараний.
— А тебе хотелось бы узнать что-нибудь дурное обо мне? — спросил Джо.
— Нет, мне лучше этого не знать.
— Тогда ты тоже занимаешься самообманом.
— Может, да, а может, и нет. Но в мои планы не входит, чтобы ты мне рассказывал о себе дурное.
— Ты предпочитаешь выяснить все сама?
— Возможно. Я всего лишь женщина, так что не жди от меня последовательности.
Плач дочери положил конец их беседе. Детская комната была этажом выше их спальни, и в коридоре они увидели отца Джо, который в ночной рубахе и халате стоял, опираясь на палку, в проеме своей спальни.
— Девочке пора выпить свою рюмочку? — спросил он.
— Пора, — ответила Эдит.
— А тебе, отец, пора сидеть в кресле, — сказал Джо. — Ты же это знаешь.
— Ох уж это кресло, — сказал Бен. — Зайди ко мне, я хочу с тобой поговорить.
— Я повидаю Энн и сразу приду к тебе, — ответил Джо.
Он поднялся по лестнице, и ему дали подержать голодную малышку, пока ее мать готовилась к кормлению.
— Надеюсь, ты не будешь возражать против моих представлений о ней, — сказал Джо.
— Каких именно представлений? — спросила Эдит.
— Детских, я думаю. Я хочу, чтобы она была самой счастливой девочкой на свете.
— И я тоже, — сказала Эдит и протянула руки, чтобы взять ребенка.
— Это еще не все, — продолжал Джо, передавая Эдит ребенка. — Я хочу, чтобы она была счастлива и при этом не думала, что ее отец и мать ненавидят друг друга.
— И я тоже. Ты не возражаешь выйти из комнаты, пока я буду ее кормить?