— Если б я был на вашем месте, знаете, что б я сделал? — сказал Гарри.
— Что?
— Не давал бы ей ребенка. В ее теперешнем ослабленном состоянии она может маленькую Энн уронить.
— Ну что вы! — изумилась мисс Мак-Иленни.
— Вот вам и «что вы», — сказал Гарри. — А если такое случится…
— Если такое случится, — вмешалась Мариан, — Гарри вас задушит своими собственными руками. Может, вам нечего бояться от ее отца, но мистер Гарри!.. Боже мой!
— Замолчи! — прервал ее Гарри. — Я говорил с мисс Мак, а не с тобой.
— Ты с этими своими «замолчи» поаккуратней. Я твою невежливость терпеть не буду, — сказала Мариан.
— Ну вы и парочка, — вмешалась мисс Мак-Иленни.
Предупреждение Гарри, касавшееся малышки, возымело свое действие; правда, для Шарлотт тот факт, что ей теперь не давали брать на руки внучку, не был страшным или жестоким наказанием. Что же касалось связанного с этим предупреждением предсказания скорой смерти Шарлотт, Мак-Иленни не приняла его всерьез. Ее не интересовали умозаключения самодеятельных диагностов, поскольку даже к заключениям врачей она нередко относилась скептически. И потому, когда однажды утром мисс Мак вышла из спальни Шарлотт и сообщила, что хозяйка умерла, никто, кроме Гарри, не мог сказать ей: «Я же говорил вам». Смерть Шарлотт, вероятно, можно было бы описать словами некоего поэта: «И умерла она всего лишь от жажды жить»[24], — однако в гиббсвилльских газетах ее смерть описали по-иному: «Мирно умерла во сне».
По самой природе вещей со смертью родителей, так же как и с рождением детей, жизнь молодой супружеской пары и усложняется, и упрощается. Менее чем за два года умерли родители Джо и отец Эдит, и у Энн Чапин осталась только одна бабушка. Смерть отца сказалась на жизни Эдит поразительно ничтожно. Она не стала богаче: Картер Стоукс-старший оставил все состояние жене, — и эмоционально ее это тоже не опустошило. Что же касается новых обязательств, то Эдит переложила их на своего брата Картера, который, казалось, был просто создан для того, чтобы ухаживать за матерью-вдовой. Миссис Стоукс была занудной старухой — занудной еще до того, как состарилась, а когда состарилась, стала еще зануднее. Если к людям с репутацией злодеев или негодяев как следует приглядеться, то порой оказывается, что они вовсе не такие уж дурные. Но мнение окружающих о чьем-то занудстве почти никогда не подлежит пересмотру. В первом десятилетии двадцатого века слово «зануда» не было еще распространено в Соединенных Штатах Америки, поэтому миссис Стоукс не часто называли занудой, но ее приятели и знакомые прекрасно знали, что черты ее характера дают ей полное право на эту сомнительную репутацию. Она никогда не была по-настоящему больна, но никогда не была и вполне здорова. В ее внешности не было ничего примечательного, и она не была хорошенькой даже в молодости. Грудь у нее была не совсем плоской, но все же достаточно плоской, а лодыжки хотя и не были толстыми, но не были и изящными, и никому в голову не приходило спорить о цвете ее глаз. Она была, как принято, помешана на чистоте и аккуратности, но во время балов в «Ассамблее» не успевала протанцевать и одного тура вальса, как от нее исходил запах пота. Эта женщина каким-то образом участвовала в акте соития и родила двух детей; она готовила удобоваримую еду, вязала шали, ходила в церковь, выгоняла слуг, посещала оперу, читала газеты, получала деньги в банке, покупала шляпы, останавливалась в отеле «Бельвью-Стратфорд», писала письма, стригла ногти и разжигала огонь в камине. И была страшной занудой. Никакое событие и никакая череда событий не волновали ее и не вызывали в ней ни малейшего возбуждения. В представлении мужчин она была неким антиподом женщины. Она говорила благовоспитанным тоном и обладала хорошим произношением, но за всю свою жизнь не сказала ничего, что стоило бы вспоминать. Эдит, уехав из дому, старалась держаться от нее подальше, и даже Джо, с его неизменной вежливостью, выносил ее с большим трудом.