Однажды утром Энн спросила мать:
— Можно сегодня в клуб меня отвезет Гарри?
— Конечно. Мне он не понадобится, а твой отец в офисе уже много часов подряд. Ты собираешься играть в гольф?
— Нет. Просто поесть там ленч.
— Одна?
— Там всегда кого-нибудь да встретишь.
Энн уселась на переднее сиденье «кадиллака».
— В клуб?
— Нет, в Филадельфию. Мне нужно многое тебе рассказать.
— Ты и вправду говоришь про Филадельфию?
— Зависит от того, сколько времени займет поездка. Езжай помедленнее.
Энн заставила его пообещать, что он не станет прерывать ее, пока она не закончит свой рассказ. Они уже приближались к Филадельфии, когда Энн сказала: «Вот и вся история».
Гарри съехал на обочину и остановился. Он положил руки на руль, уронил на них голову и заплакал. Наконец достал носовой платок и заговорил:
— Я знал: что-то происходит, — сказал он. — Они здорово все замаскировали, но я чувствовал, что ты в какой-то беде. Где сейчас твой муж?
— Я держу свое слово. Я не знаю.
— Ты хочешь, чтобы я его разыскал?
— Нет, — сказала Энн. — Они ему устроят неприятности.
— Неприятности? Неприятности? Что ты собираешься делать? Это все, что я хочу знать.
— То, что я сейчас и делаю. Ничего особенного. Буду жить. Стреляться я не собираюсь.
— Господи Иисусе, девочка моя, даже не говори такого!
И Гарри снова заплакал, но на этот раз плач его прерывался бормотанием и какими-то неразборчивыми фразами, а Энн положила его голову себе на плечо и принялась гладить по лицу. Но как это обычно случается, плач неожиданно прекратился и Гарри глубоко вздохнул.
— Гарри. Дорогой, милый Гарри, — сказала Энн.
Он улыбнулся.
— Дорогой, милый Гарри, весь залитый солеными слезами.
— Поэтому ты и дорогой, и милый.
— У меня с собой трубка и табак. Я, наверное, закурю, — сказал Гарри.
Он принялся набивать трубку табаком, потом зажег ее, и благодаря этим простым действиям на душе у него стало легче.
— Мы с Мариан скопили больше четырнадцати тысяч долларов, не считая шести тысяч в облигациях «Либерти». Тебе надо уезжать.
— Возможно, я и уеду.
— Мы дадим тебе деньги. У них денег не бери.
— Не знаю, — сказала Энн. — Если я уеду, то почему бы им за это не заплатить?
— Нет, они это сделают для успокоения совести. Слишком легкое для них наказание. Они эти деньги не заработали потом и кровью. Выписали чек, и всех дел. Пора им понять, что чеком за проступки не расплатишься. Лучше возьми наши деньги, мы их заработали тяжким трудом и за долгие годы.
— Им это не понравится.
— Возьмешь ты деньги или нет, я ухожу. Я с ними больше жить в одном доме не буду.
— Если ты уйдешь, уйду и я.