«Я был необычайно польщен, прочитав статью, призывающую меня выдвинуть свою кандидатуру на высокий пост, который когда-то занимал мой дед Джозеф Б. Чапин. Я всегда считал: должность ищет нужного человека, а не наоборот. В то же самое время я полагаю, что преданные стране граждане независимо от своей партийной принадлежности все больше и больше сознают опасность, которая исходит из столицы нашей страны и грозит „американскому образу жизни“. И я твердо убежден, что ни один мужчина и ни одна женщина не должны уклоняться от выполнения задач, не важно, крупных или мелких, но способных помочь возрождению главных принципов, на которых была основана наша страна и которые ее возвеличили. И если меня выдвинут на высокий пост в нашем дорогом штате и на мою долю выпадет честь сражаться за эти принципы в избирательной кампании, я возьму на себя эту ответственность и донесу до умов жителей Пенсильвании свои идеи и убеждения. Если мне это удастся и люди поймут, что именно низвергает нас теперь на путь государственного социализма, моя цель будет достигнута. Могу вас также уверить, что, как гражданин Америки и республиканец, я приложу все усилия для успешного ведения этой кампании».
В нескольких домах на Лэнтененго, Южной Мейн и Уэст-Кристиана-стрит главы семей не могли не воскликнуть: «Молодец Джо Чапин!»
В Кольеривилле, в доме окружного прокурора Ллойда Уильямса, этот слуга народа, прочитав статью, воскликнул:
— Боже мой!
— В чем дело? — спросила Лотти Уильямс.
— Боже мой! Боже мой!
— В чем дело? — переспросила жена прокурора. — Что это за «Боже мой! Боже мой!»?
— Мне не нравится то, что случится с таким славным парнем, как Джо Чапин.
— А что с ним случится?
Он бросил ей газету.
— Прочти вот это.
Читать быстро Лотти не умела, и текст более чем в четыре строки давался ей с трудом, но когда она дочитала до конца статью, то с удивлением посмотрела на мужа.
— О чем ты волнуешься? Разве это не честь?
— Это честь, если назвать честью то дерьмо, с которым его смешает Майк Слэттери.
— О! — вздохнула Лотти. — Ты хочешь сказать, что его не изберут?
— Это еще утешение, — сказал Уильямс.
— Утешение — то, что его не изберут?
— То, что его кандидатуру даже не выдвинут. По крайней мере он не выставит себя перед всем штатом полным идиотом. Этот сукин сын — честный парень. Он ненавидит Рузвельта. И в такое вляпался. — Ллойд хлопнул ладонью по газете. — Судя по статье, думаю, что подобное заявление обошлось ему тысяч в двадцать пять.
— Ну да?
— Это для начала. Сделать такую гадость Джо Чапину… Ну и подонок этот Майк Слэттери. Не знаю, черт подери, что и сказать. Я не против, чтобы богачи обогащали богатых политиков, но ведь есть такая вещь, как обыкновенная порядочность. Впрочем, наверное, не в политике. Сделал бы такую гадость, например, Генри Лобэку. Интересно, удалось бы ему или нет? Нет, не думаю. Не этой бесчувственной камбале. Генри слишком для этого умный. Нет, не умный, а бесчувственный. Он понятия не имеет, что значит ненавидеть Рузвельта так, как ненавидит его Джо.