— Тебе, Майк, просто нет цены, — сказал Лобэк.
— Пошли поздороваемся с Билли Инглишем, — сказал Майк.
Старик Инглиш покоился в кресле возле одного из широких, выходивших на улицу окон читальной комнаты. Он сидел, облокотившись на подлокотники кресла, а кисти его рук свисали с подлокотников и порхали в воздухе, точно следуя ритму какой-то неслышимой музыки.
— Добрый день, Билли, — сказал Генри Лобэк.
— О, добрый день. Кто это?
— Генри Лобэк и Майк Слэттери.
— Привет, Билли, — сказал Слэттери.
— Привет, Майк, привет Генри. Присаживайтесь, — сказал доктор. — Да, Джо больше нет. Еще одного милого лица не стало. С тех пор как случилась беда с моим зрением, я теперь, похоже, всегда, думая о людях, вспоминаю их лица. Мне не удалось научить себя узнавать людей по голосам. Я буду скучать по Джо.
— И я тоже, — сказал Лобэк.
— С тех пор как я переехал жить в клуб, мы с Джо каждую пятницу вместе ходили на ленч, если только он не был в отъезде или в суде. Он держал меня в курсе того, что происходит, и обычно читал мне статьи из «Таймс» или «Ньюсуик», что-нибудь интересное, чего не передавали по моему маленькому радио. — Доктор вложил ладонь в ладонь и стал поглаживать перстень с едва различимым гербом — этот перстень он носил постоянно и снимал только перед операциями. — А раз в месяц я приходил на улицу Фредерик на обед. Эдит принимала меня примерно раз в месяц. Я никогда не забуду, как они были ко мне добры, когда умер Джулиан. И конечно, когда умерла миссис Инглиш. Беда с моими глазами… Мне бы так хотелось увидеть молодого Джоби и Энн. Ведь я ввел их в этот мир.
— Точно, так оно и было, верно? — сказал Лобэк.
— Да, Энн родилась немного раньше, чем мы ожидали. Я бы даже назвал ее ранней пташкой. В три часа ночи. А Джоби, мне кажется, родился где-то после полудня. Но Энн… я из-за нее не спал всю ночь. Я ей это столько раз повторял. У Чапинов тогда работала та же самая Мариан, что у них сейчас. Она мне позвонила и сказала, что присмотрит за Эдит, а Гарри, их слуга, к тому времени как я оделся, уже ждал меня с машиной. Большой такой «пирс-эрроу», с фарами на крыльях. Помните такие?
— Помним, — сказал Слэттери. — Конечно, помним.
— Майк, у тебя тоже был такой, — сказал доктор.
— Нет, моей первой большой машиной был «кадиллак», и я его купил у Джулиана.
— Правильно, правильно. Я вспомнил.
— А у меня был «пирс-эрроу», — сказал Лобэк. — Отцовский.
— Точно, точно, — сказал доктор. — Занятно, я помнил, что у одного из вас, молодых людей, был «пирс-эрроу», только я перепутал, у кого. Мне-то он был не по карману. На такую машину бензина не напастись. Что ж, господа, пожалуй, пойду к себе наверх. Генри, ты не против проводить меня до лифта? Я его и сам могу найти, но раз уж тут случился мой приятель…