Семья Бенджамина Чапина была одной из таких семей. Они жили по средствам, покупали только самое лучшее и приобретали вещи на долгое пользование. Они заказывали самое дорогое мясо, но внимательно просматривали присланный товар и счета от мясника и могли задержать плату по счету из-за одной недостающей бараньей отбивной. В их доме царила умиротворенность: в нем было все необходимое, и ничего не менялось и не добавлялось, если только этой перемены или этого добавления не требовалось для улучшения чего-то долгосрочного и постоянного. Освещение в доме первоначально было газовое, и когда решено было поменять его на электрическое, то светильники в доме не выбросили, а превратили в электрические. Каждую комнату на Северной Фредерик раз в неделю тщательно убирали. Если что-то ломалось и требовало ремонта, то эту вещь немедленно — пока еще было возможно — приводили в порядок, шла ли речь о порванном ремешке вожжей или о треснувшем кирпиче дорожки. Причем работа доверялась только искусным мастерам. В доме Чапинов мебель, резные деревянные украшения, столовое серебро, изделия из латуни — все служило долгие годы, и все всегда было на своих местах, потому что место каждого предмета тщательно выбиралось с самого начала. Члены семьи Бенджамина Чапина имели свой собственный вкус и свое собственное представление о качестве вещей, и в этих вопросах никогда не шли на компромиссы. Шагая по жизни с такого рода принципами, они про себя считали — не вслух, а про себя, но весьма твердо, — что вещи, которыми они владеют, хороши уже потому, что они ими владеют, и что хороши они для всех, а для некоторых даже слишком хороши.
Бенджамин Чапин и его супруга были уверены в своем превосходстве, и, сравнивая себя с другими супружескими парами Гиббсвилля, они всякий раз убеждались в своей правоте. Супруга Бенджамина Чапина была урожденная Шарлотт Хофман из семьи гиббсвилльских, пенсильванских Хофманов, и потому состояла в родстве с семьями Мюленберг, Вомельсдорф, Монтгомери, Лобэк, Пенн, Бун, Лейзенрингер, Фитцморис, Блюм, Дикинсон и пенсильванскими Ли. Шарлотт Хофман было всего двадцать, когда она вышла за Бенджамина Чапина, которому в то время было тридцать четыре, но Шарлотт уже тогда прекрасно сознавала, что в честь членов ее семьи были названы города и округи и что в ее венах течет благородная немецкая кровь. Она была женщиной с неукоснительным чувством долга по отношению к прошлому и будущему и убежденностью в том, что ее тело унаследовало все необходимые элементы, которые в результате правильного оплодотворения обязательно воплотятся в превосходном отпрыске. Она была небольшого роста, черноволосая, хорошенькая и богатая, и у нее имелось множество поклонников. Шарлотт приняла предложение Бена Чапина, потому что он был из достаточно старого пенсильванского рода со связями почти такими же внушительными, как у нее самой; к тому же у него были прежние связи в Новой Англии с семьями, породившими преподавателей, военных и губернаторов. Что же касалось его личных качеств, то Бенджамин обладал хорошим здоровьем, был честным и нравился главным пайщикам компании «Уголь и железо». Шарлотт вышла замуж за Бена Чапина в 1881 году, а их сын, которого они назвали Джозеф Бенджамин Чапин в честь отца Бена, родился в следующем году. Ее первенец был единственный, кто выжил; за ним последовали два мертворожденных ребенка, второй был врожденным калекой, и после его рождения Шарлотт Чапин почти полностью отстранилась от общества и посвятила себя рукоделию, в котором оказалась необычайно искусна, и воспитанию сына.