Иногда датчане совершали набег ради скота, иногда ради рабов, валлийцы и скотты делали тоже самое, но войны не было. Потому то мой сын еще ни разу не стоял в стене из щитов, сейчас просто не было стен из щитов.
Он практиковался снова и снова, день за днем, но практика - не то же самое, что осознание ужаса от возможности, что тебе выпустят кишки, когда ты стоишь на расстоянии вытянутой руки от надравшегося медовухи безумца с утяжеленным свинцом топором.
Некоторые говорили, что мир последних нескольких лет - это заслуга христианского бога, и что мы должны радоваться, потому что наши дети могут расти без страха, и что мы посеяли - то и пожнем. И что только пока длился мир христианские священники могли проповедовать датчанам, и когда они завершат эту работу, мы станем жить в христианском мире любви и дружбы.
Но это не был настоящий мир.
Это было изнеможение. Мы сражались и сражались, и последняя битва, утопающая в крови посреди зимних болот Восточной Англии, в которой погибли король Эорик и Этельволд Лицемер, и сын Сигурда Торрсона, была кровавой резней, которая отбила всю охоту продолжать сражаться.
Но это мало что изменило. Север и восток все еще принадлежали датчанам, а юг и запад - саксам, и все эти могилы мало что дали каждой из сторон.
А Альфред, который хотел мира, но знал, что мир невозможен, пока оба клана сражаются за одно пастбище, умер. Эдуард, его сын, стал королем Уэссекса и был согласен дать датчанам возможность жить в мире.
Он хотел того же, что и его отец, чтобы всеми саксами правил один король, но король был слишком молод, слишком боялся провала и слишком устал от всех этих советчиков, которые достались ему от отца. Поэтому он слушал священников, которые велели ему удерживать то, что ему принадлежит, и оставить датчан в покое.
В конце концов, как сказали священники, датчане станут христианами, и мы должны любить друг друга. Не все христианские священники проповедовали эту истину. Некоторые, как аббат, которого я убил, побуждали саксов к войне, заявляя, что тело святого Освальда будет знаком победы.
Эти воинственные священники были правы. Но не отношении святого Освальда, в этом то как раз я сомневался, но они точно были правы, проповедуя, что продолжительный мир не установится, пока датчане владеют землями, которые раньше принадлежали саксам.
А эти датчане все еще хотели владеть всем. Они хотели то, что осталось от Мерсии, и весь Уэссекс. Им было все равно, под чьими знаменами сражаться, хоть под молотом, хоть под крестом. Датчане жаждали завоеваний. И они снова были могущественны.