Меня догнали пятеро старших священников. Двое были мне знакомы, близнецы Цеолнот и Цеолберт, которые около тридцати лет назад были вместе со мной заложниками в Мерсии.
Детьми нас захватили в плен датчане, и эту судьбу я приветствовал, а близнецы ненавидели. Теперь они состарились, два одинаковых коренастых священника с седеющими бородами и круглыми лицами, окрашенными гневом в багровый цвет.
- Ты убил аббата Уитреда! - бросил мне один из близнецов.
Он был в ярости и настолько потрясен, что почти не мог внятно говорить от гнева. Я понятия не имел, как звали того, кто это сказал, потому что никогда не мог их различить.
- И разбил лицо отцу Бургреду! - заявил другой близнец.
Он двинулся, как будто хотел взять под уздцы Молнию, и я быстро повернул коня, чтобы тот мог испугать близнецов своими большими желтыми зубами, которые только что впились в лицо недавно рукоположенного священника. Близнецы отступили.
- Аббата Уитреда! - повторил первый близнец. - Самого праведного человека из когда-либо живших на земле!
- Он набросился на меня, - сказал я. Я не собирался убивать старика, но бесполезно было объяснять это близнецам.
- Ты будешь страдать за это! - возопил один из близнецов. - Будешь проклят на веки вечные!
Другой протянул руку в сторону презренного мальчишки на куче дерьма.
- Отец Утред, - произнес он.
- Его зовут не Утред, - рявкнул я, - и если он посмеет называться Утредом, - я взглянул на него, произнося эти слова, - я найду его и взрежу живот до костей, и скормлю его поганые кишки своим свиньям. Он мне не сын. Он не заслуживает называться моим сыном.
Человек, который не заслуживал называться моим сыном, вылез из кучи, с него стекали нечистоты. Он поднял на меня глаза.
- Так как же мне зваться? - спросил он.
- Иуда, - ответил я с насмешкой. Меня воспитали как христианина и принуждали слушать их россказни, и я вспомнил, что человек по имени Иуда предал пригвожденного бога.
Мне это всегда казалось бессмысленным. Бога пришлось пригвоздить к кресту, чтобы он смог стать их спасителем, а потом христиане обвинили этого человека в том, что это произошло из-за него.
Я думал, им следовало бы почитать его как святого, а вместо этого они поносили его как предателя.
- Иуда, - повторил я, довольный, что вспомнил это имя.
Мальчишка, который раньше был моим сыном, поколебался, а потом кивнул.
- С этого дня, - заявил он близнецам, - меня будут звать отец Иуда.
- Ты не можешь называться..., - начал Цеолнот или Цеоберт.
- Я отец Иуда, - отрезал он.
- Ты будешь отцом Утредом! - закричал на него один из близнецов, а потом указал на меня: