Минне этого хватило. Не было потребности консультироваться с доктором. Все признаки налицо. Она положила книгу на ночной столик, откинулась на подушки и вытерла горячие, потные ладони о прохладную простыню. «Советы матерям» являлись библией для каждой «молодой замужней женщины», но ей они не понадобятся.
Закрыв глаза, Минна погрузилась в беспокойный сон. Ужин прошел без нее, и когда она проснулась, было уже десять часов. Она посмотрела в холодный сумрак спальни, села и завернулась в шаль. Как она могла позволить такому случиться? Минна оттолкнула от себя волну печали, настолько огромную, что признание ее существования уничтожило бы ее. Одно было бесспорно. Зигмунд немедленно должен узнать. В ожидании нет смысла.
Минна открыла шкаф и нащупала бутылку джина. Она налила себе большой стакан и залпом выпила обжигающую жидкость как лекарство. Безотлагательность ее положения была очевидна. Она скажет ему сегодня же вечером.
В полночь Минна услышала, что парадная дверь открылась, и раздались тяжелые шаги Зигмунда. Она уже дремала, но скрипящая дверь резко привела ее в чувство. Минна вскочила с кровати, надела халат и взяла горящую свечу с комода. В доме было тихо, за исключением шагов Фрейда, зашедшего в гостиную, а потом направившегося к лестнице. Она стояла, напряженно застыв, ожидая и прислушиваясь. Неужели он провел время с той женщиной?
Зигмунд начал подниматься. Если она когда-нибудь собирается говорить с ним, то это должно произойти немедленно.
— Зигмунд! — позвала Минна.
Он поднялся на одну ступеньку выше и увидел ее, отблеск свечи играл на ее лице.
— Минна, ты еще не спишь?
— Мне необходимо поговорить с тобой.
— Сейчас? Уже поздно, да и ты не одета. Давай подождем до моего возвращения.
— Нет, — сказала она, щеки ее гневно горели.
— Тогда пойдем в кабинет.
Фрейд недовольно протер глаза, зевнул, медленно снимая пальто и шляпу. Он выглядел покорным или был просто загнан в угол? Минна репетировала, что скажет, как выразит ему свой гнев и боль. Но когда они наконец сели друг против друга, то его пристальный взгляд, который всегда пугал студентов, остановил ее.
— Я слушаю. В чем дело? — Зигмунд порылся в кармане, ища сигару, но карман был пуст.
— Насколько я понимаю, ты едешь в Геттинген?
— Да.
— Надолго?
— Дней на десять. Мы обсуждаем мою поездку?
— А почему ты не сообщил мне, что уезжаешь?
— Я не знал, что должен обсуждать свой график с тобой.
— Ты прав. Почему вообще ты должен обсуждать что-либо со мной? Уже несколько месяцев мы не сказали друг другу и двух слов.
— Ты не права.
— Значит, мне все только кажется?