Как я выяснил, гоблин-меняла увязался в человеческий поселок вслед за беглым ростовщиком из Теморана. Ростовщика скосила некая местная хворь, а гоблин остался в деревне. Ссужать деньги ему было неоткуда, так что он занялся обменом. Так сложилась жизнь, что мне приходилось иметь дело с ростовщиками, но торговаться с этими неприятными людьми как-то не довелось. Видимо, Харана уберегла. Меняла вывалил передо мной кучу хлама, из которого я выбрал несколько предметов: серебряную рукоять кинжала, медный браслет, пару колец, увеличительную линзу, колоду костяных карт и серьгу с двумя жемчужинами.
Гоблин оглядел все это хозяйским оком и подвел итог:
— Золотой.
— Что-о?! — совершенно искренне возмутился я. — Да тут же и а серебряный не наскребется!
— Золотой. — Упрямо повторил гоблин.
Я продемонстрировал гоблину содержимое своего кошелька: две серебряных и с десяток медных монет.
— Вот, это все, что есть.
Меняла презрительно фыркнул:
— Нет денег — проваливай.
Я с тоской оглядел товары, покрутил в руках браслет. Он был покрыт вязью, долженствующей, видимо, выполнять роль древних надписей. Дешевая подделка, каких много ходит по рукам легковерных любителей старины. Гоблин внимательно наблюдал за мной — я видел в отражении линзы, как алчно сверкали его глазенки. С тяжелым вздохом положив браслет на место, я развернулся к выходу.
— Ну нет, так нет…
Моя рука уже легла на ручку криво навешанной двери, когда за спиной раздался снисходительный смешок:
— Ладно. Я сделаю тебе одолжение. Все я тебе, конечно, за такие смешные деньги не продам, да и не верю я, что ты носишь все деньги в кошеле.
— Мне нужен браслет, — я отгреб от подделки остальные вещи, — сколько?
— Три серебряных. — Уверенно заявил гоблин.
— Полторы.
Следующие полчаса мы торговались за каждую медную монету, и в итоге сошлись на двух серебряных монетах, плюс я получил в довесок серьгу с жемчужинами, за которой, собственно, и пришел. Гоблин сиял, как начищенный котелок.
У крыльца менялы я нос к носу столкнулся с Аламарином и старостой деревни.
— Как он еще с голоду не помер, — я ткнул пальцем себе за спину, — при таких-то навыках торговли?
— Да, — староста махнул рукой, — мы его тут подкармливаем, а летом на огороды нанимаем. Дрова, опять же, хорошо колет. А Вы у него что-то купили?
— Да. Можно сказать, пожертвовал на пропитание убогому. Мои друзья уже уехали?
— С полчаса как.
— А я с тобой поеду! — заявил Сорно таким тоном, будто делал мне долгожданный подарок.
— С какого еще перепугу?!
— Ты мне друг? Друг. А друзей не бросают!
Лихорадочное возбуждение еще не отступило, а столкновение с душой перерожденного еще давало о себе знать, так что хватило бы самой малости, чтобы я вскипел. Историк и стал этой малостью. Я притянул Аламарина к себе и зашептал ему в самое ухо, для пущей убедительности слегка сдавливая ему горло: