…Песни о войне. Недавно я пересмотрел многие из них, написанные в последнее время, пересмотрел через призму своей темы и своих возможностей… И решил — не стоит мне вместо „Сережки с Малой Бронной“ А. Эшпая, „Темной ночи“ Н. Богословского и песни М. Блантера „Враги сожгли родную хату“ петь другие произведения. Весь мелодический строй этих песен, их текст, ассоциации, которые они вызывают, и современны и близки слушателю.
Стихи поэтов Исаковского, Винокурова и Агатова, на которые написаны эти песни, искренни, освещены чистым и глубоким чувством. Мне кажется, что стихи эти прекрасны и сегодня и будут прекрасны еще многие и многие годы.
…Никакая самая рассовременная музыка в самой блестящей оркестровке не сделает сегодняшнюю песню подлинно популярной и долговечной, если текст ее не несет глубоких мыслей, выраженных в настоящих стихах.
…„Я люблю тебя, жизнь“ Э. Колмановского на стихи К. Ваншенкина написана не для демонстрации вокальных возможностей исполнителей (как ее многие, к сожалению, понимают), а для точного и проникновенного донесения до зрителя большого философского содержания.
…Нередко я заказываю композитору песню. Обращая его внимание на стихи, объясняю, какой мне видится будущая песня… И если мы находим общий язык, рождается произведение, которое я пою с особым чувством — „родительским“ чувством, если можно так выразиться.
Мое твердое убеждение: свой репертуар (или хотя бы его часть) артист должен ковать сам, чтобы он точно ложился на его сердце… А поиск в искусстве всегда в конце концов увенчается успехом…»
Из статьи «Главное — неповторимость». 1967 г.
«У каждого человека есть тот заветный перекресток, откуда пролег очень важный для него путь. Где сошлись и слились воедино его мысли, надежды, мечты.
Таким далеким перекрестком для меня стал фильм „Человек с ружьем“, где встретились моя первая роль и моя первая песня. Итак, много лет назад устами Кости Жигулева я спел
Я давно не виделся с Костей Жигулевым, но я часто вспоминаю о нем. Мне кажется, что Костя Жигулев жив, что он живет среди нас. Конечно, это уже не Костя Жигулев, это уже Константин Петрович Жигулев… И лет ему должно быть 60–65… И живет Константин Петрович в Ленинграде, им самим завоеванном, им самим защищенном. И вот чудится мне, что в канун какого-нибудь праздника, вечером на берегу Невы стоит человек, убеленный сединами. Он стоит и думает… А мне кажется, что я знаю, о чем думает Константин Петрович Жигулев».
«…Мое время текло несколько медленнее. И прошу вас поверить мне, что все, что в этой песне сказано, — это чистая правда: