5
Он по-прежнему много работал. Появлялся на кино- и телеэкранах, на эстрадных подмостках. Но был собою недоволен. Съемки в новых фильмах его не влекли — роли, которые предлагались, никак не сочетались с его истинными возможностями. Театр стал далеким прошлым.
Когда он собирался в Югославию, мы с Яном Френкелем написали для него песню о Белграде. Вернувшись, он сказал:
— Приняли нашу новинку с благодарностью. А теперь слушай, старче. У нас накопилось несколько песен о разных городах, и все на твои стихи. Варшава и Прага, Бухарест и Париж, теперь Белград. Может, продолжим? Давай сделаем сюиту о столицах, близких и дальних, где живут наши друзья. Начать надо с песни о Москве, где сходятся их пути. Только эту заглавную песню надо сделать свежо, ничего банального ни в словах, ни в мелодии. Не повторять сказанное ранее, а найти неожиданное решение. Затем воздадим должное Будапешту и Софии и, конечно, нашим столицам, скажем, Киеву, Тбилиси, Минску…
— Но есть песни других авторов о городах.
— Они уже известны, эти шлягеры, они уже запеты. А тут все должно быть оригинально. И пусть звучит один поэт.
— Может получиться однообразно.
— Чудак, не обязательно все петь. Пусть прозвучат и стихи. Без музыки. Я ведь, между прочим, и чтец вполне приличный. Я знаю, ты считаешь, что, работая над песней, стихотворец идет на известные уступки композитору. Действуй один, покажи, на что ты способен. А я уж как-нибудь донесу твое самостоятельное слово. Ну что, сработаем такую программу? Можем и для телевидения сделать маленький фильм.
Он много раз возвращался к своей идее. Но ни у Марка, ни у меня дальше разговоров дело не пошло.
В этих беседах существенно вот какое обстоятельство — всякий раз он подчеркивал, что хочет в концертах не только петь, но и читать.
Вскоре эта идея нашла еще одно выражение.
Однажды, беседуя со мной, он сказал, горестно пожимая плечами:
— Мне разные люди твердят, что Бернес-певец начисто заслонил Бернеса-актера. Пожалуй, так и есть. Не включить ли мне в свои концертные программы чтение? Причем чтение хорошей прозы, которая мне близка издавна, где есть колоритные характеры. Допустим, так — в первом отделении выдаю Бабеля и Паустовского, а во втором — избранные и новые песни. Как ты думаешь?
— Может получиться очень здорово, — ответил я.
А потом ляпнул:
— Особенно Бабель.
Марк улыбнулся, причем довольно язвительно:
— Значит, по-твоему, после того, как я сыграл Аркашу Дзюбина, одесская тональность мною вполне освоена? Милый мой, Бабеля надо исполнять без нажима. Я ведь был знаком с Исааком Эммануиловичем, порой захаживал к нему. Слышал, как он читает свои рассказы, и кое-что знаю о его вкусах. Ты слышал, как исполнял Зощенко великий Яхонтов?