— Красный живот, как славно сказано. Красивый чешский язык, — сказал Сережа.
Подошел официант, Сережа вынул кошелек.
— У тебя есть? — спросила Каролина. — Я могу дать, — и полезла в ковровую сумку.
— У меня есть, — сказал Сережа и расплатился.
— Ты богатый. Папа деньги дает?
— Нет, я у папы не беру. Недавно гонорар получил за статью, которую мы вместе с Алешей писали.
— О чем статья?
— Да неважно… Тема статьи невеселая.
— А все-таки, как называется?
— Хорионэпитилиома матки.
— Матка, матка… Ах, я знаю, что такое матка, — она подмигнула Сереже и засмеялась, — а первое слово что означает?
— Хорионэпитилиома — злокачественная опухоль темно-красного цвета. Значит, и красный цвет не всегда счастливый.
— Да, это ужасно, — Каролина притихла, плечики ее опустились, она подперла щеку рукой, — и спасти при этой, как ее, уже невозможно?
— В ранней стадии, при удалении матки и придатков имеется надежда.
— Это ужасно! Перед этим ничто не имеет цены. Но пока этого нет, пока оно кажется далеко, надо дорожить радостями жизни и пользоваться ими. Ты согласен?
— Согласен. Поэтому я, наверно, стану верующим в благодарность Богу, который послал мне тебя.
— О, верующим!.. Но тебя прогонят из комсомола, ты не боишься? Ты ведь питомец комсомола?
— Питомец.
Оба засмеялись. От чешского вина и пива у Сережи кружилась голова, ноги были легкими, пружинистыми. «Ах, можно ли так влюбляться, — думал Сережа, глядя на Каролину, — так ослепляюще, оглушающе, точно в наваждении… Не будет ли расплаты за счастье? Да нестрашно, неважно, за это любую цену платить можно. Меня несет, несет, как с корнем вырванное дерево несет поток, и я готов разбиться, исчезнуть, слиться с этим, захватившим меня, потоком».
— Тебе не надо сюда? — спросила Каролина, указав на одну из занавешенных зеленой портьерой дверей и сама идя к другой.
Этот жест и эти слова обрадовали Сережу, в этом было уже нечто близкое, домашнее, даже интимное. И в туалете, среди каких-то мужчин, Сережа стоял счастливый, жалея всех, кто сейчас несчастлив. Когда он вышел, Каролина уже ждала его у входа. Эта краткая разлука и быстрая встреча восхитили кружащуюся Сережину голову. «Она впервые ждет меня!» — подумалось радостно. Сережа потянул дверь, но та не подалась. Он потянул сильней.
— Поломаешь, — сказала Каролина и улыбнулась, — надо там, а ты сам, — она легко толкнула дверь и та открылась — сам-там, тоже русским смешно. У нас на дверях написано: «сам», значит — к себе; а «там», значит — от себя.
— Когда мы повидаемся, Каролина? — спросил Сережа.
— Когда? Может, через недельку.