Сайрус без замаха влепил Дмитрию короткую пощечину. Удар был молниеносный и сильный. Голова Дмитрия мотнулась назад и ударилась о стенку кареты. Как ни странно, но, по-видимому, вывихнутая челюсть встала на место. Правда, появилась новая проблема. От здоровенного перстня, который красовался на пальце Сайруса поверх перчатки, на щеке Дмитрия образовался глубокий порез, из которого с некоторой задержкой хлынула кровь, безжалостно заливая его новенький лейтенантский мундир. Боли, однако, он не чувствовал. Все его внимание занимал раскрывшийся от удара корпус противника. Собрав все силы и используя стенку кареты как толчковую опору, Дмитрий рванулся вперед, целя головой в солнечное сплетение врага. Однако либо Сайрус был гораздо опытней его в ближнем бою, либо Дмитрий еще окончательно не пришел в себя, да только враг оказался проворней. Увернувшись в сторону, Сайрус, не выпуская трости из руки, одновременно нанес Дмитрию сокрушительный удар в ухо. Дмитрий вылетел из кареты и растянулся на проезжей части. В следующее мгновение Сайрус уже стоял над ним, приставив к его горлу острый клинок, который был спрятан в трости.
— Я же вас предупреждал, Дмитрий Сергеевич, без фокусов, а вы не послушались! — Сайрус возвышался над поверженным Дмитрием, как Голиаф над Давидом. — Сейчас вы умрете, но вначале мне бы все-таки очень хотелось, чтобы вы ответили на мой вопрос: какую площадь вы имели в виду, говоря о портале? Впрочем, это на самом деле не так важно. Я и сам догадался. По-видимому, речь идет о той самой, где возвышается этот ваш бронзовый истукан и где завтра, если мне не изменяет память, произойдут известные исторические события. Не так ли?
Дмитрий слышал Сайруса как будто со стороны, так как все его внимание в этот момент приковал к себе кучер…
Глава одиннадцатая
Дела американские
1788 год. Санкт-Петербург
Очарованный гостями и их рассказами о своих заморских приключениях, Николя даже отправил в Псков письмо, сказавшись больным и отпросившись в отпуск, чтобы дождаться результатов запланированной у императрицы аудиенции. Дело это, невольным свидетелем которого он стал и которое его не отпускало, чрезвычайно взволновало Резанова.
Но разве что в России делается быстро? Закончились праздники, потянулись недели бесконечного и бесполезного ожидания. Недели превратились в месяцы. Николя давно уже уехал в свой Псков, а сибиряки все еще питали надежды.
Поначалу казалось, что разразившаяся война с Турцией и осложнившаяся ситуация со Швецией не позволят надеяться на скорый исход дела, но вскоре при дворе стали происходить события, благодаря которым купцы почти вплотную приблизились к успеху.