— Отлично, но для девочек имена буду выбирать я.
— Только из заранее согласованного списка.
— Пусть у моих дочерей будут сильные имена… сильные, но красивые.
— Звучит потрясающе. А теперь можно отдохнуть?
Ксавье лег на бок и обнял меня. Слушая, как его дыхание становится ровнее, я не могла угомониться.
— А давай я тебе назову несколько женских имен, а ты мне скажешь, годятся они или нет?
— О’кей, Бет. — Ксавье поморгал и оперся на локоть.
— Кэролайн?
— Сойдет.
— Билли?
— Ни в коем случае. Будут гадать — мальчик или девочка.
— Айседора?
— Оно из Средних веков?
— А Дакота?
— Ты уже за географию взялась? Это исключается.
— Так нечестно. — Я капризно надула губы.
— Тогда я тоже буду предлагать названия.
— Например? — с любопытством спросила я.
— Как насчет Огайо? — осведомился Ксавье. — А еще лучше — Милуоки.
Я расхохоталась.
— Стоп!
— Вот спасибо.
Ксавье зевнул и перевернулся на спину. Я притворно возмутилась:
— Ты что? Нервничаешь при мысли о нерожденных отпрысках?
— Нет, как раз наоборот.
— Понятно. Больше не буду. Доброй ночи.
— Доброй ночи, миссис Вудс.
Надо же, ведь я теперь миссис Вудс! Жена Ксавье. Мне нестерпимо захотелось обнять его и впитать его тепло, но я сдержалась. Зачем все осложнять? Поэтому я лишь обхватила рукой подушку. Мы принесли столько жертв… Долго ли нам предстояло жить вместе, как брату с сестрой?
Я бросила взгляд на полночное небо. Тучи озарились вспышками зарниц. «Где-то гроза», — подумала я. Внезапно вспыхнул луч, совсем не похожий на молнию. Может, растолкать Ксавье? Не стоит — он крепко заснул, и будить его нечестно.
А луч завис в воздухе и лениво двинулся вдоль верхушек деревьев. Я поняла: он обшаривает местность. И он доберется до нас.
Утром я проснулась от хора птичьих голосов и аромата сосен. Не открывая глаз, положила руку туда, где должен был лежать Ксавье, но не нашла его и испугалась. Свисток закипающего чайника привел меня в чувство. Значит, Ксавье уже готовит завтрак.
Я спустилась вниз. Ксавье как раз включал старенький бакелитовый приемник. Он быстро настроил радиостанцию, передававшую классический рок.
— Доброе утро, — сказала я и невольно улыбнулась.
Ксавье взбивал яйца в миске под аккомпанемент «Blue Suede Shoes».[9] Он был в шортах-боксерах и белой футболке, волосы у него растрепались. Наконец-то я полностью увидела ту его сторону, которая прежде открывалась мне только мельком. Сверхъестественная кутерьма сочеталась в его жизни с обычной домашней рутиной.
— Надеюсь, ты проголодалась.
На мне была фланелевая пижама, и я тряслась от холода. Схватив диванный плед, я забралась с ногами на кухонный стул. Ксавье налил мне кружку горячего чая.