— О, нет, — улыбнулась Айви.
— Не понимаю, — нахмурилась я.
— Подумай хорошенько, — отозвался Гэбриэл. — Если бы сейчас все было нормально, куда бы вы вдвоем отправились?
— Домой?
— Давай, Бетани, — подстегнул меня брат. — Куда осенью переедет Молли?
— Молли? — раздраженно проворчал Ксавье.
А я хлопнула себя по лбу.
— В Баму,[11] конечно. В университет.
— Шутите, да? — Ксавье выпрямился.
— Семеркам такое и в голову не взбредет, — заметила Айви. — Вы будете прямо у них под носом, а они ни о чем не догадаются.
— Вы уверены? — сдвинув брови, спросил Ксавье.
— Будете учиться под вымышленными именами и фамилиями, — откликнулся Гэбриэл. — И документы будут чисты.
— Мы сможем стать кем пожелаем, — заволновалась я.
— Еще рано радоваться, — урезонил меня брат. — Кто знает, долго ли вы там пробудете?
— Точно, — кивнул Ксавье.
— А нам нужен конкретный университет? — обратилась я к Айви.
— Почему бы не отправиться туда, куда вы собирались поступать до того, как началась вся кутерьма?
Новая идея походила на чудесный, недостижимый мир внутри стеклянного рождественского шара. В моих представлениях картина включала все, что я особенно любила в мире людей. Никогда не думала, что мне настолько повезет!
— Ладно, — бодро проговорила я. — Тогда прямо в Оксфорд.[12]
Я решительно опустила стекло и глубоко вдохнула свежий воздух. Ветер растрепал мои волосы. Скоро мы бросим очередной вызов судьбе.
Мы переночевали в нашем родном доме, в Венус-Коуве. Следовало собраться в дорогу. Но и тут возникли непредвиденные сложности. Ко мне бросился Фантом, и я поняла, как сильно соскучилась по нему. Ксавье пытался справиться с отчаянием — он находился близко от своей семьи, но не мог с ними встретиться. Он расхаживал по гостиной, стиснув кулаки.
— Мне жаль, что так получилось, — проговорила я.
— Они — мои родители, — отозвался Ксавье. — Что же мне, притвориться, будто последние восемнадцать лет в моей жизни их не было? А мои сестры и брат? Я хочу быть рядом с ними… смотреть, как подрастают Жасмин, Маделейн и Майкл.
— Ты их увидишь, обещаю, — убежденно произнесла я. — Однажды так и произойдет.
— Ага… к Вудсам вернется блудный сын.
— Они тебя все равно будут любить. И может, настанет день, когда ты сумеешь сказать им правду.
Ксавье невесело рассмеялся.
— Сомневаюсь.
— Тебе очень тяжело, — прошептала я, взяв его за руку, но Ксавье отстранился.
Я замерла. Если уж я не могла утешить Ксавье, значит — дело плохо.
— Откуда тебе знать? — воскликнул он.
Я промолчала. Ксавье схватился за голову.
— Бет, прости меня! Что я несу!
— Ничего страшного, — ответила я, присев на краешек журнального столика.