Глава 16
Спящий и мертвый[32]
Айви и Гэбриэл подняли Ксавье и отнесли его в пустой кабинет, примыкавший к лекционной аудитории. Они бережно уложили его на потертый кожаный диван, после чего Гэбриэл опять пришел к измученным студентам. Ему следовало стереть недавние воспоминания из их памяти и каким-то образом объяснить гибель Спенсера.
А меня охватило безразличие. Лишь Ксавье волновал меня.
Пока его душа не покинула тело, можно было что-то сделать… что угодно! Я молча протянула к Айви сломанные запястья. Одного ее прикосновения хватило, чтобы кости срослись. Я метнулась к Ксавье, рывком распахнула его рубашку, и оторванные пуговицы полетели в разные стороны. Я приложила ладони к его обнаженной груди, стремясь послать в любимого целительные токи, но мое собственное сердце колотилось так часто и мешало мне сосредоточиться.
Айви приблизилась к нам обоим. С ее волос до сих пор стекали сверкающие капли света. Чего она ждала? Ведь Айви — целительница. Конечно, она спасет Ксавье! Я отодвинулась, чтобы дать Айви место для работы, и положила голову Ксавье к себе на колени. Убрав светло-каштановые пряди с его лица, я увидела, что он уже осунулся и побелел.
— Айви! — воскликнула я.
— Не знаю, чем я могу помочь, — вымолвила она.
— Что ты говоришь! — гаркнула я. — Ты воскрешала людей!
— Они были при смерти, — возразила Айви. — Но он… он миновал границу.
— Нет! — вскричала я и принялась отчаянно нажимать на грудную клетку Ксавье обеими руками. Горячие слезы катились из моих глаз, намочили его рубашку.
— Бетани… — смиренно произнесла Айви.
— Нет… — прервала я сестру. — Значит, теперь умру и я.
Моя реплика вывела Айви из раздумий.
— Хорошо.
Она проворно скрутила волосы в тугой пучок на затылке. Я не раз наблюдала, как Айви занимается целительством, но никогда не видела, чтобы это стоило ей таких сил. Ее лоб покрылся испариной. Айви зажмурилась и начала шептать что-то на латыни. Я уловила только слова «Spiritus Sanctum».[33] Молитва становилась все более страстной при каждом повторе, и наконец Айви умолкла, чтобы отдышаться.
— Не выходит, — призналась она, потрясенная собственной неудачей.
— Почему? — спросила я.
— То ли моя энергия истрачена, то ли Ксавье сопротивляется.
— Попробуй еще!
Наверное, Ксавье решил, что отдать свою жизнь за меня — достойный компромисс. А может, думал, что теперь Семерки выместили свою злость. Я отчетливо представляла, как он сказал бы: «А что, неплохая сделка». Однако смерть означала полную разлуку. А если Ксавье догадался, что Гамиил жаждет его уничтожить? Значит, он отдал себя, как агнец, на заклание… Но я не могла с этим смириться. После того как отец Мел повенчал нас, Ксавье не имел права драться в одиночку.