— Толстую…
— Какая книга будет следующей, если вы планируете ее написать?
Просто улет! Обожаю собирать такого рода оговорки и ляпы. Как бы человек ни пыжился, он весь в них, в своих спонтанных оговорках, в непродуманных высказываниях.
Вот наконец объявили, что можно задать последний вопрос. Значит, минут через пять — десять я буду свободна. Да скорее уже! Перед тем как убежать, я наконец отдала дискету с интервью своему приятелю из «Журнала» Сережке Кислову.
— Извини, что задержала. — Я кормила его обещаниями почти неделю, все не было времени встретиться.
— Ничего страшного. В следующий номер поставим.
— Я побежала, уже опаздываю. Звони, если что. Удачи!
Уже убегая, я услышала за спиной философское наблюдение Сережки, явно касающееся меня: «И все-таки она вертится!»
Что могло случиться? Морозов просто так не сдернул бы меня. Значит, что-то из ряда вон выходящее. Судя по голосу Морозова, не очень приятное. Может, я была права насчет Андреева и мои опасения не напрасны? А если нет, что тогда? Не хотелось думать о плохом, но хороших новостей предстоящая встреча, судя по всему, не сулила.
Морозов встречал меня у служебного входа в театр. Я увидела его еще от метро, он нервно курил. Ноябрьская погода во всей своей красе действовала на нервы и не лучшим образом отражалась на здоровье. Ветер пронизывал до костей, пробираясь под одежду. Противный дождь барабанил по разноцветным куполам зонтов. Временами, под влиянием неожиданных порывов ветра, он становился совсем невыносимым, норовя облить с ног до головы, а иногда струи воды все-таки попадали за воротник или в рукав. И тогда становилось совсем худо. Я шла, перескакивая через лужи, местами превратившиеся в озера и каналы, и пыталась представить, что же такое я сейчас услышу, что заставило всегда уравновешенного Морозова попросить меня приехать к нему среди бела дня.
Наконец я добралась до театра. Морозов шагнул мне навстречу, взял за руку и провел в холл. Потом заключил в объятия и поцеловал.
— Привет! Дело — труба, — начал Морозов, — мы уже запустились. Надо было оплачивать первые траты и… В общем, фирма-спонсор погорела. Уж не знаю, кому перешли дорогу и как у них обстоят дела. Налоговики прищучили, и теперь их положение светлым и безрадостным не назовешь. В общем, приехали, — сообщил он по дороге в актерский буфет.
Для того чтобы попасть в театральный буфет, надо было изрядно поплутать по закулисью. Наконец мы дошли. Это было просторное, светлое помещение. Окна выходили во двор, и с высоты птичьего полета был виден город. Он казался каким-то сказочным, нереальным: пряничные игрушечные разноцветные домики, поток крошечных машин, люди-муравьи…