— Посмотрим.
— А куда ты денешься? Если говорить объективно, то роль, за которую тебя выдвигают, ты сыграл просто потрясающе. Я сейчас говорю как человек незаинтересованный. Ты знаешь, что тебе я могу сказать в лицо все, что думаю, и это будет воспринято адекватно.
— Ладно, давай отметим, что ли, это дело.
— Давай.
Мы давно так хорошо не сидели: глаза в глаза, рука в руке. Я совсем замоталась в последнее время, взвалив все на себя. Морозов как мог сопротивлялся. Он не хотел от меня такой жертвы, прекрасно понимая, что добром это не кончится.
Время в очередной раз «зависло», перестав существовать. Было слышно, как тикают часы, как водопроводные трубы исполняют понятную только им мелодию…
Но в итоге все опять свелось к самокопанию. Я поняла, что больше так не могу.
— Ты переживешь и это, а потом последует новая ступень.
— А если нет? Почему все так глупо сложилось? Я в чем-то виноват? Все рушится в самый ответственный момент, когда осталось чуть-чуть.
— Вот что, дорогой. Мой тебе совет: прости всех. Это нелегко. Но жить с таким грузом еще сложнее. А еще лучше — сходи в церковь. Завтра же. Это же через дорогу. Дойдешь?
Такого поворота событий Морозов не ожидал. Потом, придя в себя, прервал молчание:
— Ты думаешь?
— Да. В крайнем случае дома свечку поставь. — Тут я побоялась, что зря затеяла этот разговор, что это может нас увести в такие дебри, что не выбраться. Но этого не случилось.
Рита, как всегда, позвонила, когда этого меньше всего ожидаешь.
— Привет! Куда пропала?
— Привет. Долго рассказывать. Дела.
— Я у тебя вот что хотела спросить. Ты имя мое помнишь?
— В смысле?
— Спрашиваю в последний раз: имя?! Помнишь, мы с тобой регистрировались на одном прикольном сайте? Пароль помню, а имя забыла.
— То, что ты забыла, называется логин. Ты меня больше так не пугай. Мне, знаешь ли, острых ощущений хватает.
— Верю.
Мы проговорили минут десять. В конце разговора Рита подкинула мне адрес одного забавного сайта.
— Ладно, загляну при случае.
— Ну, счастливо!
— Пока!
Я положила трубку. Морозов вопросительно посмотрел на меня.
— Все нормально, Андрюш. У тебя ко мне вопросы есть?
— А что?
— Пойду куртку постираю. Давно собиралась, но все как-то не до этого было.
— Время — второй час.
— А когда мне это мешало?
— Я не перестаю тебе удивляться.
— Я сама себе иногда удивляюсь.
Со временем все встало на свои места. Морозов уже появлялся в театре, хотя еще прихрамывал и привлекал к себе внимание загипсованной рукой. Возвращение в коллектив, к привычной жизни, явно пошло ему на пользу. По вечерам, вернее, по ночам, он обрушивал на мою голову уйму информации и впечатлений. Но главное — он утвердился в желании снимать свой фильм. Однажды Морозов положил передо мной пухлую стопку исписанных листов. Это был сценарий. На мое возражение: «Не проще ли было напечатать?» — он отрезал: «Не могу работать за компьютером. Бумага должна помнить рукописный текст». Я не стала возражать.