— Жди.
Ну и дальше что? Время — час. Я — холодная-голодная, «взъерошенный» Морозов, покинутый кот, масса дел, разговоры как минимум до трех… «Ни пером описать, ни гонораром оплатить», — как писали классики.
Морозов не вошел, он ворвался, как голодный тигр за добычей.
— И что ты мне на это скажешь?
— Пойдем на кухню.
В холодильнике скучала рыба, купленная коту, нашлись также яблоки и полпачки пельменей.
— Я, конечно, знал, что ты — непредсказуемая.
— Есть хочешь?
— Нет.
— Я сварю кофе.
— Не надо.
— Я себе.
— Ты с ума сошла. Почти два.
— Я хочу спать, но ближайшие два часа эта радость мне не светит. Я же должна как минимум адекватно реагировать на твои вопросы.
— Делай как знаешь. — Морозов сел, закурил и погрузился в раздумья, глядя в темное ночное окно.
— Значит так, рассказываю по порядку. От тебя я поехала в редакцию. Там после планерки Алина меня обрадовала. Кстати, поздравь, я теперь зав. отделом. Буду «рулить» культурой. Видимо, чтобы у меня сразу от центропупкизма крышу не снесло, она заслала меня в командировку.
— А позвонить?!
— В тот день я узнала еще одну новость. Она меня так ошарашила, что я до сих пор в себя прихожу.
— Это про Николаева, что ли?
— Да. А ты откуда знаешь?
— Разыскивая тебя, я, конечно же, позвонил в редакцию. Он подошел к телефону. Я представился, думал, ты мне отзвонишь, если где-то на задании. Он сказал, что хочет со мной поговорить, что это касается тебя.
— Что?! — Я чуть не уронила чашку.
— В общем, он мне выложил все: что я — коварный соблазнитель, играю твоими чувствами, что из-за меня вы поссорились. Я пытался сдержаться. Я же понимал, в каком он состоянии. О причине догадаться нетрудно.
— Что ты ему наговорил?
Сцена объяснения Морозова с Николаевым ясно предстала перед глазами, как фотография, как кадр из какого-то известного, но забытого кинофильма.
— Что это все вздор. Что мы с тобой должны быть вместе. Правда, под конец его обличительной речи я вспылил. Он сказал, что этого так не оставит, и бросил трубку.
— Хорошенькие дела! Значит, он был в редакции. Может, передумал уходить?
— Ты о чем?
— Мысли вслух. У меня тоже был с ним подобный разговор. Он уверял, что ты бросишь меня, наигравшись, что с женой он разведется хоть завтра. Ты не представляешь, что со мной было. Я его знаю семь лет. Мы начинали вместе. И как-то спелись. Димка всегда был для меня тем плечом, на которое я могла уверенно опереться. Мы настолько хорошо знаем друг друга, что один говорит «а», другой — «б». А иногда и говорить ничего не надо. Поэтому когда я представила, что могу его потерять… Я не имею права пожертвовать этими отношениями. Так же, как и нашими. Здесь у меня не получится выбирать. Эти три дня я была словно в коме. До сих пор не в состоянии до конца это осмыслить. А известие, что Димка уволился, для меня оказалось ударом.