— Ты полагаешь, я мог бы позволить тебе упасть? — ответил он мягким дразнящим тоном так, чтобы только я могла его услышать. — Я должен был сохранить тебя в целостности, чтобы потом напомнить, насколько ты была уверена, что не упадешь в обморок.
Ладно, я это, определенно, заслужила.
Сделав глубокий вдох, я села, и Блейн тут же накинул свой пиджак поверх моих плеч. Подняв глаза в сторону Милано, я смерила его раздраженным взглядом.
— Почему вы не сказали мне, что это тело Марка? — потребовала я, и детектив явно почувствовал себя при этом, как минимум, некомфортно.
— Мы не были уверены, что это был именно тот человек, которого вы считали бой-френдом Шейлы, — ответил он в свою защиту. — Нам нужно было, чтобы вы идентифицировали труп.
— Что с ним случилось? — спросил Блейн, сидевший все это время на корточках передо мной, и теперь занявший место рядом со мной на софе. Оглядевшись по сторонам, я решила, что мы находились в служебном помещении, предназначенным для отдыха. Помимо софы и нескольких разноплановых стульев, здесь также стояли холодильник, микроволновая печь и телевизор.
— Его тело обнаружили соседи, — пояснил Милано, потерев переносицу. — Он написал предсмертную записку, прежде чем застрелиться.
Образ изувеченной головы Марка опять всплыл перед моими глазами, и комната снова пошатнулась. Блейн, по всей видимости, почувствовал это, потому что, обхватив рукой мою спину, твердо удержал меня на месте.
— Дыши медленно, — произнес он мне в ухо. — Дыши глубже.
Я закрыла глаза и сконцентрировалась на своем дыхании. После нескольких секунд пространство перестало двоиться, и я снова открыла глаза, увидев Милано, наблюдавшего за нами с подозрением. Я понимала, что он, должно быть, думал, видя руку Блейна вокруг моей талии, но мне было все равно.
— Вы говорите, что он совершил самоубийство? — спросила я, не сводя глаз с детектива. В этом не было никакого смысла. Еще вчера Марк был испуган и пытался всеми способами цепляться за жизнь. Он не производил впечатления человека, который мог вдруг поддаться порыву суицидальной депрессии или вины.
— Все выглядит именно так, — подтвердил детектив, глядя на меня сверху вниз.
— Вы ошибаетесь, — возразила я уверенным голосом. — Он не убивал Шейлу и абсолютно точно не совершал самоубийство. Его тоже убили!
В ответ я увидела возникший в глазах Милано скептицизм, сменившийся, в конечном итоге, жалостью, что только разозлило меня.
— Поверьте мне! — настаивала я. — Вы должны найти тех, кто за этим стоит. Они сначала убили Шейлу, а потом Марка!
Я еще не успела договорить, а Милано уже покачал головой.