Слова девушки бальзамом пролились на сердце Мераба. Он почувствовал, что оно колотится о ребра и готово выскочить прочь из груди.
Хаят же продолжила:
— Об одном я лишь прошу тебя: не торопись. Дай мне почувствовать каждый миг твоего наслаждения как свой…
— Прекраснейшая, желаннейшая из женщин мира! Клянусь тебе, я не потороплюсь, я буду медлителен, как самый густой мед… Однако, поверь, ни одного мгновения больше терять я не намерен, ибо ты, желанная, рядом со мной. Клянусь, у меня хватит сил, чтобы показать тебе все, чтобы доказать, что ты поступила более чем разумно, поднявшись со мной в нашу опочивальню!
— Я в этом не сомневаюсь, — нежно улыбнулась Хаят.
Неужели она вновь сможет стать самой собой? Стать желанной, стать живой, стать… Стать настоящей.
Мераб сбросил одеяние. Он почувствовал необыкновенный прилив сил. О, сколь много иногда может значить для человека миг ожидания долгой и спокойной жизни, наполненной радостью взаимной любви и уважения!
Хаят хотела было не смотреть на него, но это оказалось невозможным. Тело Мераба завораживало своей силой, своим желанием. Прекрасный и сильный возлюбленный, а не робкий юноша стоял сейчас перед Хаят. Его восставшая плоть чуть подрагивала, живя, казалось, своей жизнью, и от нее исходила такая мощная волна, что девушка с трудом верила своим чувствам. Более того, она испугалась этого вожделения, словно была неопытной девчонкой. «Но так оно и есть… Я сейчас более чем неопытна — если бы не этот юноша, я была бы мертва… И даже воспоминания о Хаят были бы развеяны ветрами пустыни». Само собой куда-то исчезло и ее одеяние, оставив девушку дрожащей, пусть не от холода, но от чувства куда более сильного и куда более непонятного.
Кровь молотом стучала у Мераба в висках, его тело горело от близости той, которую он так мучительно желал. Это чувство родилось в тот самый миг, когда он впервые ощутил прикосновение нежных рук к своему горящему челу, и с каждым мигом становилось все сильнее. Его тело сейчас было готово воплотить в реальность самые безумные мечтания, которые до сего мига жили лишь на страницах книг и в его пылком воображении.
— Ты будешь счастлива со мной, волшебная краса, — обжег ей губы горячий шепот. — Не бойся, я не сделаю тебе больно. Просто доверься мне…
Невероятный, всепоглощающий шквал страсти, обрушившийся на Мераба, был неожиданным для него самого, ибо ему еще не доводилось переживать ничего подобного. И вызвала эту бурю не умелая обольстительница, каких, он знал, немало в огромном мире, а эта спасенная им девушка, с этого самого мига его прекрасная суженая!