Афганистан. Центр Экран
– Сокол сорок один, поступил приказ на уничтожение цели с координатами четыре два Степан пять девять девять три семь девять на три восемь два один девять один ноль, цель – отдельно стоящее здание, как поняли, прошу подтвердить.
Оператор, барабаня по клавишам со скоростью заправской пишбарышни прежних времен, вбил координаты в память машины. Красная точка легла поверх координатной сетки, отметив местоположение цели.
– Экран, я Сокол сорок один, в районе обозначенной вами цели серьезная перестрелка, наблюдаю движение, идентифицировать дружественные силы не могу. Экран, возможен побочный ущерб, повторяю – возможен побочный ущерб.
В штабе – на взаимодействии с БПЛА сидел офицер, который уже не раз принимал участие в таких операциях и имел определенный опыт. Побочный ущерб – словосочетание, от которого дурно становится каждому из тех, кто имеет дело с подобными операциями. Побочный ущерб – значит дисциплинарная комиссия как минимум, куча рапортов, а возможно – и трибунал в конце.
Так что офицер, несмотря на то, что на руках имел приказ высшей степени срочности – решил подстраховаться. Такой приказ – подписать легко, а вот выполнять. Пусть лучше на объективке[57]будет отмечено, что все меры предосторожности были приняты.
– Вас понял, можете описать происходящее своими словами?
– Могу, две вооруженные группы людей, численностью до десяти человек каждая, убивают друг друга. Наблюдаю три машины, одна из групп концентрируется возле машин, видимо, пытается скрыться. Повторяю – я не вижу дружественные силы, не знаю, кто находится в здании и вокруг его. Риск поразить дружественные силы слишком велик.
– Вас понял, ожидайте.
Туркестан, точка-2. Административное здание. Каляев
На улице – первый шквал перестрелки, с подло и предательски убитыми в спину, с пострадавшими в «собачьей свалке», когда все просто стреляют во всех длинными очередями, в своих, в чужих, намереваясь забрать чужих жизней побольше, прежде чем заберут свою. Остались лишь короткие прицельные очереди, точные одиночные, да смерть, незримо присутствующая здесь и добирающая свое.
От двери Каляев перебежал к машине. За ней перезаряжались двое. Его люди.
– К машинам! Уходим! – во всю глотку заорал он.
И сам полез в машину.
Машина была армейской, широкой. По центру – трансмиссионный тоннель, и на нем – площадка для пулеметчика. Решение, гениально найденное североамериканцами в их «Хамви», за двадцать лет перекочевало во все армии мира, до этого – основным был пикап с пулеметчиком в кузове. Но в таких машинах пулеметчика было легче заменить, да и сам пулеметчик чувствовал себя членом команды, а не где-то там на выселках…