Пулеметная система была необычной. Вместо «ДШК» или «НСВ» – спаренный «ПКМБ», да еще на кронштейне, который в транспортном состоянии складывается вниз – машина для телохранителей. Бронированный люк раскрылся «бабочкой», превратившись в укрытие для стрелка, в щитки со всех четырех сторон, почти стокилограммовая конструкция заняла свое место, щелкнул замок. Каляев один за другим взвел пулеметы – пятьсот патронов, держись…
Огрызаясь, его люди отступали к машинам. Парашютисты, которые прибыли с Талейниковым, остались в меньшинстве, из-за внезапного нападения они потеряли в перестрелке вдвое больше людей и сейчас пытались сохранить свои позиции, а не воспользоваться отступлением людей Каляева, чтобы контратаковать.
– Давай к ангарам!
Приклады уперлись в плечи, как рога на старом зенитном «ДШК». Чтобы вас все… пополам и надвое.
Он уже забыл все, что сделал в здании. Забыл, что только что убил женщину и двоих детей. Это было ужасно, даже для него, и если бы кто-то спросил его, кто это сделал – он бы ответил «не я». Мозг просто сохранял сам себя, без этого он бы тронулся умом.
Чужая, но знакомая и не раз испытанная машина начала поворачиваться, кто-то из талейниковских дал очередь, и он, развернув пулеметную установку, ударил в ответ. Два пулемета застучали в унисон, и стрелок заткнулся.
Вот и хорошо…
Туркестан, точка-2. Воронцов
Я полз. Полз так, как давно уже не ползал. Нас учили ползать на тех же берегах Финского залива, почва там груба и камениста, и доставалось нам сильно. Если мы не бегали и не сидели по шею в холодной воде – мы ползали. Русская армия гордится тем, что первой в мире, после Первой русско-японской, ввела метод перемещения на поле боя «по-пластунски» как основной, остальные – все еще атаковали сомкнутым строем, французы – еще и в красных революционных шароварах. У нас же – изобрели и новый метод переползания, среди своих его называли «ползанье бегом». После него ныли не руки – ныло все тело, это было что-то вроде плавания – только на земле.
Для ползания бегом я был уже староват, но полз как мог. Зацепил автоматный ремень за руку и полз, волоча автомат. Полз к тому месту, где должны были быть те, кого у меня украли. И тот, кто их украл.
Араб оставался на месте. Прикрывал меня. Что я буду делать, когда доберусь до места – не знаю, соваться туда в одиночку – форменное безумие. Остается надеяться, что те, кто так активно хлещутся сейчас, прикрытые земляным валом и контейнерами – просто перебьют друг друга…
Дополз до того места, где дорога раздваивается, делая поворот – оно было отмечено бетонным блоком. Сел за ним, проверил, не выпирает ли голова…