Нет, ничего подобного!
Наконец, до Андрея дошло, что Виктория и капитуляция – прямо противоположные понятия. Право капитулировать всецело предоставлялось ему.
Постепенно обида сменилась удивлением. Никогда в жизни (если не считать младенческий период) майор не попадал в эмоциональную зависимость от женщины. Внешность, звание, манеры обеспечивали юноше стабильный успех у дам, если ему в голову вдруг приходила странная идея потратить время не на работу или шахматы, а на девушек.
Такое случалось, но редко.
И вот гордый и независимый буревестник в два счёта превратился в дрессированного пингвина, готового поминутно проверять телефон – не прилетела ли эсэмэска от любимой женщины? Он волновался, переживал, думал постоянно о Виктории.
А она продолжала жить как раньше – заключала договора, моталась из конца в конец по городу и области, лелеяла тоску по дочери и не демонстрировала особой увлечённости сыщиком. Вика принимала его заботу, внимание, любовь как нечто приятное, но сиюминутное, готовое вот-вот исчезнуть из её жизни. И она, вечно грустная и холодная, как Первый ноктюрн Шопена, похоже, не собиралась прикладывать никаких усилий для развития их отношений.
Но отстранённость Виктории вдохновляла сыщика гораздо эффективнее, чем пылкий отклик.
* * *
Он даже не знал, застанет ли её дома. На всякий случай заехал в супермаркет и купил шампанское и цветы, а также заготовил пламенную речь.
– О, привет! – Вика стояла на пороге, шмыгала носом и вытирала красные от слёз глаза. За её спиной бушевал океан боли – доносились всхлипывания скрипок, взмывали ввысь сопрано, гудели органные басы. – Я тут музыку слушаю.
Андрей вмиг забыл все обиды. Он ворвался в квартиру и стиснул несчастную, зарёванную девушку в объятиях. После ста пятидесяти неистовых поцелуев сыщик добрался до комнаты. Там по каналу «Культура» транслировалось выступление хора и симфонического оркестра, исполнявших реквием, способный надорвать сердце человеку и с более благополучной биографией, чем у Виктории. А уж ей и вовсе было невозможно удержаться от слёз при звуках трагической музыки. Каждый новый такт мелодии разрывал сердце и заставлял заново переживать тот страшный момент, когда Виктория вмиг лишилась всего самого дорогого в её жизни…
Андрей нашарил на диване пульт и выключил телевизор.
– Нервы, – объяснила подруга и приложила к лицу платок. – Что-то я… Вот даже и не знаю… Наверное, день был трудным.
– Нервы, – согласился Андрей. – Так зачем же усугублять? Надо же себя жалеть! Зачем ты слушаешь такую музыку?
– Я не специально. Хотела посмотреть новости и нечаянно напоролась на этот концерт…