Этот дом был построен на участке, который получил мой дед с материнской стороны; дом кирпичный, трехэтажный, одна его стена выложена речными камнями. Дед не покидал строительной площадки днем и ночью, сам придирчиво отбирал камни и говорил рабочим, как их укладывать. В то время таких фасадов ни у кого не было, это была необычная деталь. Клочок земли перед домом украшают несколько розовых кустов и ухоженная лужайка, но сказать, что это тихая гавань, нельзя. Линк-роуд — оживленная улица, и в доме негде укрыться от шума.
Увидев горе Шанти, я расплакался, когда мы обнялись. Но потом не припомню ничьих слез — ни своих, ни чужих. Кстати, и на кремации никто не рыдал. Женщины у нас в семье сильные. Мама была у себя в комнате — сидела и ждала. В последнее время она сильно сдала, и никто не ожидал, что она переживет отца. Надо было подумать, где она теперь будет жить. Мы понимали, что нам придется иметь дело с первыми признаками исподволь надвигающегося старческого слабоумия. Но в ту первую ночь никто об этом не думал. Мама была собранна и рассудительна. Я запомнил только одну ее фразу: «Твой отец наверху. Я просидела всю ночь рядом с ним».
Тело отца лежало на полу в спальне на третьем этаже. Оно было завернуто в саван, не закрывавший лицо. Я не увидел ни малейшего сходства с папой в этой маске с сероватой кожей. И сидел до рассвета, перебирая в памяти беспорядочные воспоминания. В детстве нас с братом очень любили, никаких неприятных картин в памяти не всплывало, а значит, и ничего выдающегося. Так называемые военные городки — гарнизоны, где мы жили. Мама, обедающая вместе с кухаркой: традиционную систему каст родители не признавали. Череда безымянных больных, текущая в наши двери. Мой отец в молодости — такой красивый в форме, вся грудь в блестящих медалях. Хотя по натуре он был человек скромный, ему нравилось, что у себя дома он царь и бог.
Санджив прилетел из Бостона и оказался на Линк-Роуд раньше меня, но так вымотался в дороге, что его отправили в постель. Когда я утром спустился в кухню, он ждал меня. Мы не сказали друг другу никаких красивых слов; честно говоря, мы вообще почти не разговаривали. Скоро должны были приехать другие родственники — члены нашей большой семьи. Жена Санджива Амита прилетела с ним, а мы с моей женой Ритой договорились, что она прибудет позднее, после четырех дней траура, и поможет маме уладить отцовские дела и разобраться с документами.
На третий день мы с Сандживом поехали на машине на север, в Харидвар — туда было четыре-пять часов пути. Нам предстояло бросить в Ганг кусочки костей, оставшиеся после кремации. Снова верх одержали врожденные культурные ценности. Город Харидвар — один из семи главных священных городов в индуизме. Его название переводится «Господни врата»: именно там Ганг, текущий с Гималаев, минует пороги в Ришикеше, долине святых, и вытекает на равнину.