Больше к этому вопросу Кляйст не возвращался, а через год начались покушения на Дорофа. Сам он о том разговоре забыл — Круз напомнил, когда Дороф его спросил:
— Вот ты обвиняешь в предательстве Кляйста, но зачем ему меня предавать?
— Не может старик смотреть на то, как бездарно расходуются капиталы компании, — ответил Круз.
Незадолго до этого Дороф составил завещание, по которому все, чем он владеет, наследует Дэн — разумеется, в случае смерти Дорофа. Решение свое он Кляйсту и Крузу не афишировал, но Дэн, испугавшись ответственности, так много ему возражал, что всем стало ясно на какой почве не ладят друзья.
— Странные эти русские, — как-то сказал Крузу Кляйст. — Впервые вижу как абсолютно искренне от денег отказываются.
— Да-а, — согласился Круз, — у русских все по-другому, у них даже деньги бывают лишними, если об ответственности заходит речь.
Дэн долго просил друга изменить завещание, но Дороф отказывался. Он понял возражения Дэна: не ответственности он боится, а дурацких детективов начитался. Дэн мотивов страха и не скрывал.
— Завтра грохнут тебя и на меня все свалят, — жаловался он другу. — Мол мафия, я русский, ляля-фафа, сам знаешь. Не допустят ваши америкосы, чтобы к русскому лоху их бабки попали. В итоге я окажусь за решеткой и наследства лишусь, как твой убийца, или на электрический стул попаду, а компаньоны твои все захапают.
— Глупостей не болтай, русский лох, — шутливо отбивался Дороф. — Здесь не Россия. У нас такие страсти происходят только в кино. В Америке не принято в чужие карманы заглядывать. Этим занимаются одни налоговики.
Действительно, Круз и Кляйст к завещанию отнеслись спокойно. Кляйста больше волновали щедрые пожертвования Дорофа. Круза, возможно, тоже они волновали, но он молчал.
Дороф, не обращая на их недовольство внимания, энергично осуществлял свои благотворительные программы, но вскоре обнаружилось, что в чем-то старик Кляйст был прав. Случайно выплыло, что несколько фондов, которые щедро спонсировал Дороф, цинично перекачивают его пожертвования террористам. Кляйст ликовал, но помалкивал.
«Вот он, твой коммунизм! — читалось только в его глазах, но зато очень явно читалось. — Такова природа людей. Что им ни дай, все разворуют или, что еще хуже, пустят на тривиальный разбой».
Дороф был уязвлен и затеял крутое расследование — денег не пожалел. Потом был процесс. В результате один из лидеров террористического движения угодил на электрический стул. Эрдоган, брат погибшего, поклялся мстить и приговорил к смерти Дорофа. Начались покушения.
Поначалу покушения эти, цели не достигая, не слишком Дорофа напрягали, но постепенно становилось все горячей и горячей. С определенного момента всем стало ясно: в самом ядре компании завелся враг.