Сегодня «Мамашиным мятежникам» прислали по почте письмо с угрозами и какашки. Мерзкие, вонючие человеческие какашки.
Цацики очень перепугался и заплакал. Мортен тоже. Теперь-то он больше не защищал расистов.
— Вот свиньи, — сказал Шиповник.
— Это очень распространенное явление, — объяснили сэповцы. — Вы даже не представляете себе, сколько людей постоянно получают угрозы только потому, что не боятся высказывать свое мнение. Полицейские, политики, журналисты и люди искусства, как вы. Кому-то приходится скрываться и жить под другим именем или даже бежать из Швеции. Но вряд ли в вашем случае дело зайдет так далеко.
Мамаша уставилась на сэповца.
— Вы серьезно хотите сказать, что я больше не смогу быть самой собой?
Парень кивнул.
— Но мне нравится быть Лоттой Юхансон, — ужаснулась Мамаша. — Я не смогу быть никем другим.
— Может, имя менять и не придется, — сказал сэповец. — Я просто говорю, что может произойти в худшем случае. Но я бы советовал на время переехать из этой квартиры. Хотя бы ради детей.
— Простите, это мы сейчас говорим о Швеции? — изумилась фокусница Элин. — О тихой, спокойной Швеции с красными домиками с белыми наличниками? Ушам своим не верю.
— На сколько? — спросила Мамаша.
— На лето, — ответил сэповец. — За это время, думаю, все утихнет.
Вот уже почти три недели Цацики жил у Пера Хаммара. Он не хотел пропустить последние занятия. И, конечно же, окончание школы. У Пера Хаммара он будет в безопасности — так сказали сэповцы. Но все же Цацики чувствовал себя не очень-то спокойно. По дороге в школу им то и дело мерещились подозрительные типы.
В каком-то смысле оно того стоило, считал Цацики, потому что вдруг ни с того ни с сего он стал героем. Никто в классе не был лично знаком с сэповцами, и никому не приходилось скрываться в подполье, как тайному агенту. Хотя подполье располагалось всего-навсего дома у Пера Хаммара на Санкт-Эриксгатан. Стоффе перестал быть лидером в классе. Теперь номером один стал Цацики.
Однажды мама Хесуса пришла в школу с большим букетом цветов.
— Передай своей маме, — попросила она. Букет почти завял к выходным, когда они с Йораном отправились на ваксхольмском пароме в шхеры, в деревню к дедушке. Сюда вместе с Рециной временно переехала Мамаша. Мортен жил дома у Стины, а Йоран кочевал по своим друзьям.
— Надеюсь, ты не ночуешь у Будиль? — обеспокоенно спросил Цацики.
— Нет, — засмеялся Йоран. — Она мне почему-то больше не рада. И ее бойфренд тоже.
— Правда же, тебе повезло, что ты на ней не женился? — спросил Цацики.
— Да, так еще никому не везло, — согласился Йоран.