– Как же быть с головным полком? – спросил черниговский князь. – Чаю, Мстислав Удатный уже перестрелов на тридцать от нас оторвался. Коль окружат его татары, то наши полки вряд ли успеют к нему на помощь.
– Мстислав Удатный во всяких переделках бывал, – сказал киевский князь. – Не думаю, что татарам удастся поймать его в сети. Впрочем, вечером я поговорю с ним. Уходить так далеко вперед головному полку очень опасно!
* * *
Когда все русское войско перешло через Днепр, Мстислав Романович приказал разобрать мост. Было решено оставить лодки и насады у левого днепровского берега под охраной трех сотен пеших ратников.
К тому времени у моста скопилось около полусотни торговых судов: греческих, немецких, фряжских, русских… Одни суда двигались вниз по течению Днепра, другие шли на веслах против течения. Наплавная переправа, сооруженная русскими князьями на излучине Днепра, на два дня задержала движение купеческих кораблей.
Дружинники соорудили легкий навес из парусины, чтобы киевский князь и его приближенные смогли потрапезничать в тени, а не на солнцепеке. Шатров князья и воеводы не ставили, поскольку через час-другой войску предстояло выступать в глубь степей по следам головного русского полка.
Мстислав Романович уселся на свой походный сундучок. Слуга в белой рубахе подал ему глиняную миску с мясной похлебкой и деревянную ложку.
Гридничий Ермолай Федосеич сидел прямо на траве, скрестив ноги калачиком по степному обычаю, и уплетал за обе щеки жирный суп.
Рядом с ним сидел долговязый дубровицкий князь, прислонясь широкой спиной ко вбитому в землю шесту. Он отказался от супа и лениво жевал хлебный мякиш, щуря глаза, как сытый кот. Племянник киевского князя Святослав Владимирович примостился на вязанке хвороста, перед ним на траве стояло большое медное блюдо с пареной морковью и мочеными яблоками. Святослав больше налегал на яблоки.
Чуть в стороне сидел на седле, подстелив сверху попону, зять киевского князя, юный Андрей Владимирович. Он что-то писал на клочке пергамента тонкой палочкой-писалом, макая ее в маленький стеклянный пузырек с черной тушью.
– Что ты там корябаешь, грамотей? – насмешливо окликнул зятя Мстислав Романович. – Неужто надумал летописцем заделаться, а?
– Письмецо пишу для Сбыславы, – не поднимая головы, ответил Андрей. Его растрепанные русые кудри разметал легкий ветерок. – Один купец новгородский обещал доставить мое послание Сбыславе прямо в руки.
– Неужто стосковался по жене, младень? – усмехнулся дубровицкий князь. – Всего-то две седмицы прошло, как ты с нею в разлуке.