Жены прибыли неожиданно, хотя все знали, что они приедут именно с этим пароходом. С утра нарушился установленный распорядок. К Мартьянову прибегали командиры и просили однодневный отпуск, лошадь, двуколку. Мартьянов никого не отпускал.
— Строительство, строительство, товарищи! Работайте, а с женами я все устрою…
Он шел к Шаеву.
— Как же получилось? Ждали, ждали, а приехали и врасплох захватили. Отпускать нужно всех или никого…
Помполит жевал мундштук папиросы. Он соглашался с Мартьяновым: стройку оголить нельзя.
— Мы проморгали, а встречать жен надо мужьям. — Шаев вопросительно посмотрел на Мартьянова.
— Не могу! Сроки поджимают. Сроки, говорю, понимаешь?
— Подумай, Семен Егорович. Сроки выдержать легко, если люди работают спокойно и хорошо. Телефонограммы сбили всех с толку. Я распорядился, чтобы дежурный отвечал: «Ваш муж выехал». Хочешь ты этого или не хочешь, а день сегодня пропал.
Он снова взглянул на Мартьянова. На лице командира было все то же решительное «нет». Тогда Шаев «зашел с тыла».
— Прикинь по себе. Я сижу, как на иголках. Стыдно сознаваться, а это так. Жена приезжает. Жена-а, Семен Егорович!
Мартьянов тоже думал об Анне Семеновне… Мысли о ней преследовали, но он приглушал их. Размышлять о жене, когда все работают, значит, проявить слабость. Он ждал Анну Семеновну, приготовился тепло встретить ее. В комнате он навел порядок, сменил простыни и наволочки на подушках, обтер рамку и мысленно «поговорив» с фотографией жены, поставил ее на тумбочку. Уходя, он оглядел комнату, чтобы еще раз убедиться, все ли готово к встрече, и решил — сам не поедет, а пошлет только подводу за Анной Семеновной…