– Вы фармацевт?
– Нет. Я кассирша.
Рецептар недоверчиво осмотрела пришедшую с ног до головы, прочитала бумажку и пожала плечами.
– Подождите. Я передам управляющей.
Управляющая аптекой, немолодая энергичная брюнетка с ярко накрашенными губами, сидела в своем кабинете за составлением какого-то отчета.
– Евгения Васильевна, вот… Новая кассирша пришла, – сказала рецептар, передавая бумажку. – Дистрофик. В чем только душа держится…
Пока Евгения Васильевна читала направление, в кабинет вошел Шарковский, работающий в аптеке много лет дефектаром*.
– Ну что ж, будем нормально работать. В две смены, – проговорила Евгения Васильевна, пододвигая к себе телефон. – Сейчас я выясню.
– Людей надо брать не с улицы, – заметил Шарковский. – Принять на работу просто, а вот как потом избавляться?
Управляющая давно привыкла и не придавала особого значения стариковскому ворчанью. Набрав номер аптекоуправления, она попросила к телефону начальника отдела кадров.
– Сергей Семеныч! В чем дело? Вы мне прислали кассиршу?
– Да, да. Прекрасный работник, со стажем, фронтовик.
– Мы же условились о фармацевтах.
– Будут и фармацевты. Закроем аптеку имени Урицкого и перебросим к вам работников.
– Вместе с планом?
– А при чем тут план?
– В этом году плана мы не выполним. Кто будет отвечать?
– Евгения Васильевна, вы же знаете мою точку зрения. Если вы не выполните план, в этом нет ничего плохого. Люди мало болеют, не покупают лекарств…
– Вам это говорить просто. Вы философ. А мне планом все время глаза колют. До конца года – полтора месяца. В Ленинграде нет эпидемий, а я виновата, что не выполняется план. У меня все на дефекте*: парфюмерия, витамины, патентика*…
– Дадим. Все дадим! Вчера об этом был разговор на совещании.
– Ну хорошо. Но, пожалуйста, не забывайте, что у меня нет второго дефектара. Роману Борисовичу трудно.
– Всем трудно, Евгения Васильевна.
– Да, но у него все-таки возраст…
Рецептар с усмешкой покосилась на Шарковского и нагнулась к управляющей.
– Роман Борисович на возраст не жалуется, Евгения Васильевна, – тихо сказала она. – Он жалуется на время…
Новую кассиршу звали Валей Калмыковой. Несмотря на свой, как говорила рецептар, «дистрофический вид» и молодые годы, она оказалась опытным, исполнительным работником и хорошим, жизнерадостным человеком. Не прошло и недели, как Валя завоевала любовь и уважение всего маленького коллектива аптеки. А уважать ее было за что. С первых дней войны она ушла на фронт с народным ополчением, получила серьезное ранение под Пулковом и всю страшную зиму боролась со смертью в госпитале. Выжила, поправилась и снова вернулась на фронт. Второе ранение было хотя и менее опасно для жизни, но лишило ее возможности нормально ходить. И вот она на «гражданке».