Тайная схватка (Матвеев) - страница 73
Сегодня Миша немного выиграл. Играл он, как и все, очереди не пропускал, но без интереса. Миша вспомнил слова Ивана Васильевича о том, что Брюнет играет нечестно, и внимательно следил за его руками.
Действительно, когда вор начинал сдавать карты, он прикрывал колоду рукой и, как показалось Мише, тянул карты не по порядку. Когда очередь дошла до Миши, в игре было свыше ста рублей.
– Ну что, Миша, на все? – спросил Брюнет.
– Если перетасуем карты, а колоду положим на стол, могу и на все, – сказал Миша.
Все сидевшие за столом с испугом посмотрели на смельчака. Атаман побледнел и медленно поднялся.
– Что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что карты следует перетасовать.
– Значит, по-твоему, я шулер? – стиснув зубы, спросил Брюнет.
– Ничего такого я не говорил, – спокойно сказал Миша. – Я тебя не знаю, и ты меня не знаешь… Ты сядь и не пугай меня!
Спокойный и независимый тон мальчика обезоруживал. Миша даже не взглянул на Брюнета. Атаман вызывал его на скандал, на спор, во время которого он бы проучил противника, но этого не получилось. С минуту простояв, он строго посмотрел на присмиревших членов шайки.
– Я не пугаю… Значит, я ослышался, – сказал он и сел на место. – На сколько ты идешь?
– На пять рублей.
– Ты же хотел на все.
– С условием, если карты будут перетасованы и положены на стол, – настойчиво повторил Миша.
Глаза Брюнета блеснули, но на этот раз он сдержал себя, и на лице у него появилась кривая улыбка.
– Так, может быть, ты вообще не хочешь играть?
– Могу и не играть.
– Мне показалось, что ты любишь играть.
– А чего тут любить? Проиграешь – денег жалко. А выиграешь – не ценишь их… Деньги нужно доставать так… ну, чтобы…
Миша хотел сказать «трудом», но, понимая, что здесь это слово будет звучать неуместно, замялся.
– С риском, – подсказала Чинарик.
– Да, с риском, – согласился он.
– А ты рисковый? – спросил атаман.
– Не знаю. Я про себя вообще не люблю говорить.
Игра в карты прекратилась. Между Мишей и Брюнетом почувствовалась натянутость. Все понимали, что атаман затаил злобу, и, зная его жестокий и мстительный характер, с любопытством ждали, как он расправится с не признавшим его авторитет новичком.
Крендель был уверен, что открытой драки не будет: Миша физически сильнее Брюнета, а значит, тот ударит в спину из-за угла. Крендель чувствовал себя перед Мишей должником за спасение от тюрьмы и поэтому решил его предостеречь.
К десяти часам ушла на дежурство Чинарик вместе с подругой. Вечер не клеился. Решили разойтись по домам.
– Оставайся ночевать. Ляжешь на диване, а я на Тоськиной кровати. Дело есть, – сказал Крендель, загораживая Мише проход к двери.