Наверняка она неправильно поняла реакцию его светлости.
— Не сомневаюсь, он хочет получить отчет о расследовании, — пробормотал он, дожевывая отбивную.
— А я думаю, он хочет узнать о твоих намерениях в отношении его сестры. Ты провел с ней всю ночь. Это влечет за собой определенные последствия.
— Это не то, что ты думаешь, — пробовал защищаться Джексон, хотя, конечно, это было как раз то самое. — У нас не было выбора.
— Конечно. Никто не станет по собственному желанию ночевать в брошенных браконьерами развалинах.
— Вот именно. — Он моргнул. — Погоди, откуда ты узнала, где мы ночевали?
— Я получила сообщение от леди Минервы, она с большим мастерством описала произошедшее. — Тетя Ада, сощурившись, посмотрела на племянника. — Тем не менее ты ответственен за честь леди Селии независимо от сложившихся обстоятельств. Поэтому я очень надеюсь, что ты предложил ей выйти за тебя замуж.
— Конечно. — Он отпил большой глоток эля.
— И она отказалась?
— Ее бабушка устроила все так, что никто, кроме семьи, не знает о происшествии. — Он вертел в руках кружку. — А значит, что ей нет нужды выходить за меня.
— Она так сказала?
— Ей не пришлось этого делать. — Он сделал еще глоток. — Ее бабушка высказалась вполне определенно.
— И ты воспользовался случаем, чтобы не заключать нежеланного союза?
— Нет! — увидев, что тетя удивленно подняла брови, он нахмурился. — Послушай, я выполнил свой долг.
— Надеюсь, ты не сказал фразы вроде этой: «Миледи, я знаю, что это мой долг, и прошу вас стать моей женой»?
— Конечно, нет.
А что он сказал?
«Единственно приемлемый выход после ночи, проведенной наедине с ее светлостью, я вижу в том, чтобы предложить ей вступить в законный брак со мной».
Проклятие. Даже он понимал, что это самое неромантичное предложение, которое мужчина когда-либо делал женщине.
— Не имеет значения, что я сказал, — пробормотал он. Он ковырял вилкой вареную картофелину. У него совершенно пропал аппетит. — Вообще ничего не имеет значения. Она никогда не смогла бы привыкнуть к жизни здесь, в этих жалких условиях…
— И ты знаешь это, потому что…
— Бога ради, ты же видела их дом, — оборвал он тетю. — Ты видела, как они живут. Такого великолепия я никогда не смогу ей дать. Даже если бабушка позволит ей получить ее долю наследства, что тоже сомнительно.
— Понимаю. Она изнежена, как все такие девушки?
— У нее не было возможности проявить себя — она никогда не покидала привычного окружения.
— Кроме прошлой ночи в избушке. Я думаю, она измучила тебя своими жалобами и всякими претензиями.
— Вовсе нет. Она ни разу… — Он замолчал, вспомнив, как она убирала их временное гнездышко, пока он искал воду. Заметив, что тетушка в удивлении подняла брови, он закончил: — Она знала, что нужно делать.