Пиво — темное, мягкое и душистое — оказалось и в самом деле очень хорошим. В этом уютном уголке было тепло и покойно, и мне было очень хорошо с Элис. Я не чувствовал необходимости ухаживать за ней, а следовательно, и не боялся получить отпор. Я предложил ей сигарету и закурил сам. Это была моя первая сигарета в тот вечер — я как-то забываю курить, когда взволнован,— и она показалась мне особенно крепкой и приятной, даже чуть-чуть горьковатой на вкус, что я всегда любил.
— Послушайте, Джо,— сказала Элис.— Вам и мне еще предстоит поработать вместе, и нужно, чтобы между нами все было ясно с самого начала. Почему вы все время лезете в бутылку? Мне не хотелось объясняться с вами при всех, но вы, черт вас побери, разговаривали со мной очень оскорбительным тоном. Что с вами такое? У вас комплекс неполноценности?
— Нет,— пробормотал я.
— Тогда в чем же дело?
— Мне показалось, что вы держитесь покровительственно по отношению ко мне, вот и все. Мой отец не был владельцем заводов или фабрик, но это еще не значит, что я никогда ничего не читал или не могу управлять машиной.— Я чувствовал, что мое объяснение звучит неубедительно: ведь на Элис-то я вовсе не был зол.
— Но, Джо, дорогой,— сказала она.— Кто придает этому значение? Во всяком случае, не я. Да и Томпсоны, и Ева…— Она сдвинула брови.— Должно быть, это Ева, да? Она всегда кокетничает напропалую, а потом напускает на себя чопорность. Так уж она создана, ее не переделаешь. Знаете, я бы нисколько не удивилась, если бы… Нет, пожалуй, не стоит говорить.
Я заказал еще пива.
— Раз уж начали, лучше сказать.
— Я бы не удивилась, если бы узнала, что она рассказывает Бобу о своих проделках. Они какие-то ненастоящие оба. Ведь вы же не приняли ее всерьез?
— Все зависит от того, что вы под этим подразумеваете.
— То же самое, что и вы, голубчик.
— О господи, нет! Ни на секунду! — Я рассмеялся.— Каким должен я вам казаться идиотом! — И тут я вспомнил главную причину моей досады.— Джек Уэйлс… смотрел на меня сверху вниз, хвастал офицерской столовой, забыл, как меня зовут, когда я обратился к нему…
— Скоро он уедет обратно в свой университет,— сказала Элис.— И притом вовсе не поэтому вы на него злитесь. Он заявляет права на Сьюзен — вот почему, верно?
Я ничего не ответил. И только удивился, как это получилось, что мы чувствуем себя так непринужденно друг с другом. Я говорил с ней так же свободно и просто, как с Чарлзом. Это открытие несколько ошеломило меня.
— Разве я не права? — настаивала она.
— Ну ладно. Пусть так. Обыкновенная зависть. Дело в том, что такие люди, как он, всегда забирают все самое лучшее, словно по какому-то божественному праву. Мне слишком часто приходилось это наблюдать.