Гвинет подумала, что бы он сделал с человеком, с которым она спала и от которого родила ребенка, но не стала прерывать Вана.
— Для меня достаточно знать, что ты милая, славная и скромная. Если хочешь, я скажу об этом твоей тетке, и покончим с ее инсинуациями, — добавил Ван.
Гвинет поняла, что вот она — возможность выложить все начистоту, шанс, который дается один раз, но слова никак не шли на язык. Она уткнулась лицом ему в грудь и крепко обнята любимого. Такое проявление чувств было настолько нехарактерным для холодной сдержанной невесты, что Ван был тронут до глубины души.
— Все в порядке? Больше никаких сомнений? — Его голос прозвучал откуда-то сверху.
— Абсолютно никаких, — прошептала Гвинет, вздохнув то ли с облегчением, то ли разочарованно.
Она не могла сказать ему. Не могла, и все тут! Это означало бы потерять его. Стоит только вспомнить о том, с каким выражением он говорил о гипотетическом мужчине, который всего лишь поцеловал ее! Нет, она должна оставить все, как есть. Пять лет прошло, поздно что-либо менять. Ей не хотелось повторять мамины слова, но в них была правда: голая, неприкрытая, эгоистичная правда. «Нет, я не перенесу этого. Я не могу потерять Вана, — думала она. — Может, это недостойно и нечестно, я не знаю. Я только знаю, что люблю его и не могу потерять».
Гвинет постаралась прикрыться старой маской, но как же она ненавидела ее теперь! Раньше ей казалось, что прошлое действительно отступило, но оказалось, что оно живо, живо в самом что ни на есть буквальном смысле слова, сколько бы она ни притворялась, что его нет.
Вечером к Гвинет зашла мать. Миссис Вилнер решила не разводить церемонии и спросила напрямую:
— Ну и что ты ему сказала?
— Ничего.
— Ничего? — Мать с облегчением рассмеялась. — У тебя больше ума, чем я думала, дорогая Гвинет.
— Или меньше смелости.
— Иногда это одно и то же, — цинично заметила миссис Вилнер, и Гвинет уже в который раз пришла в голову мысль, как это ее отца угораздило жениться на этой странной бессердечной женщине. — Может, я все же не настолько испорченная? Видишь, я оказалась права. И если уж тебе так хочется ребенка, ничто не мешает родить его от Вана. Забудь обо всем и не ковыряйся в прошлом. Спокойной ночи, милая. — С этими словами мать удалилась к себе.
Гвинет подумалось, как ее разговор с матерью, должно быть, отличается от беседы других невест со своими родителями накануне свадьбы. Ей хотелось бы никогда не слышать ее последних слов — насчет ребенка от Вана, — потому что это каким-то невероятным образом казалось предательством по отношению к маленькому брошенному мальчику, ее собственному сыну.