Это была сущая правда.
Гвинет еще раз взглянула на красавчика Фредди, и ее сердце гулко забилось в груди.
— Сколько Фредди лет? — спросила она так, как будто рядом с ней сидел не ребенок, а взрослый человек.
— Не знаю.
Конечно же он не знает. Откуда ему знать, он еще слишком мал для этого. Надо бы выяснить это, а время утекает сквозь пальцы, как вода. Гвинет оглядела лужайку, но никого подходящего не приметила, а мужчины до сих пор были поглощены своими разговорами.
— Мне пять с половиной, почти шесть, проговорил густой голос рядом с ней, и взгляд Гвинет опять вернулся к малышу.
Теперь мальчишка не смотрел на нее, он лежал на животе и пристально разглядывал цветок. По тону его голоса Гвинет сразу сообразила, в чем дело: малыш пытался отвлечь ее внимание от Фредди и привлечь к себе, хотел, чтобы она поинтересовалась его возрастом.
— Правда? И как тебя зовут?
Малыш был явно доволен таким поворотом. Он тут же сел и ответил:
— Меня зовут Тоби.
Гвинет чуть не засмеялась: это имя невероятно подходило ему, и в особенности его серьезному, глубокому голосу, который, казалось, исходил из самых глубин.
Ребенок ничем не отличался от остальных и не был таким красавцем, как Фредди, но огромные голубые глаза поражали воображение, а волосы на макушке топорщились милым хохолком. «Больше смахивает на доброго друга, чем на героя», — подумала Гвинет, и тут до ее слуха донесся очередной вопрос:
— Тебе нравится?
— Что, милый?
— Тебе нравится мое имя? — Он явно пал духом из-за такой невнимательности, и Гвинет почувствовала себя ужасно виноватой.
— Очень милое, — поспешила она с ответом. — Никогда не знала никого по имени Тоби.
— Да, больше такого нет.
Это простое замечание заставило сердце Гвинет сжаться от боли: для этих детишек не существовало большого мира, а в их маленьком мирке он был единственным Тоби, так что малыш явно считал, что его имя уникально.
— У меня дома есть китайский кувшинчик по имени Тоби. Хочешь, я пришлю его тебе? — неожиданно для себя самой проговорила Гвинет. Этот необъяснимый порыв был сторицей вознагражден реакцией малыша. Невыразимое счастье осветило его простенькую мордашку, он подошел поближе и, не веря в такую удачу, поинтересовался:
— Хочешь сказать, он будет мой? Навсегда?
Гвинет кивнула, не сводя смеющихся глаз с восхищенного личика.
— Кувшинчик, и зовут Тоби! — медленно повторил он, смакуя каждое слово. — У нас есть большой кувшин, туда влезает все наше молоко, но его никак не зовут.
— Это особенный кувшинчик, на нем нарисовано лицо человека.
— Какого человека?
— Ну… Думаю, это тоже Тоби.