Какого дьявола он собирался порвать с ней?
Рита в лихорадочном возбуждении хотела броситься к Питеру на шею, но вспомнила, что была женщиной, умудренной жизненным опытом, а не восторженной школьницей, и только протянула к нему руки, сказав своим хрипловатым голосом:
— Пьеро! Наконец!
Даже это показалось ему слишком драматичным. Он вспыхнул, но нежно пожал ей руку:
— Ну, Рита, милая, как ты?
Она взяла его под руку, и они пошли со станции к такси, ожидавшему их. Сидя на заднем сиденье рядом с Питером, Рита жадно рассматривала его. Питер вытащил трубку и стал набивать ее, глядя на проносившийся за окном пейзаж.
— Настоящий английский пейзаж, — заметил он. — Мне он понравился бы больше, если бы не было так холодно.
Но Рита вовсе не хотела обсуждать сельские красоты. Почему он не обнимет ее, не поцелует и не скажет, что между ними все хорошо. Ужасная тревога закралась в ее сердце?
— Далеко до «Старой мельницы»? — поинтересовался Питер так сдержанно, что Рита насторожилась.
— Миля или две, — ответила она и добавила: — О, Пьеро… Пьеро, мой дорогой!
Она схватила его за руку и теснее прижалась к нему. Питер, избегая ее взгляда, сжал губы и кивнул в сторону водителя, показывая, что они не одни.
— Мне все равно, — прошептала Рита. — Ты должен поцеловать меня… ты должен…
Как странно, подумал он, ее пылкая страсть оставила его совершенно равнодушным. Ее очарование вызвало у него скорее неприязнь, чем желание. Питер ясно понимал, что между ними все кончено. Колебание, что он испытал на перроне, исчезло, уступив место нетерпеливой решимости побыстрее покончить с этим неприятным делом. Он хотел видеть Хелен и был взволнован от мысли, что она где-то рядом. Глен сказала — в соседней деревне.
Но Рита все еще носила кольцо, которое он подарил ей в день помолвки, и считала себя его будущей женой. И это мучило его. Однако природная доброта и врожденное благородство заставили Питера обнять Риту и слегка коснуться губами ее губ. Она прильнула к нему в страстном поцелуе.
— О, Пьеро… О, мой дорогой!..
Питеру наконец удалось отстранить ее от себя. Он вытащил из кармана носовой платок и вытер губы.
— Удивительно приятный цвет у твоей помады, — засмеялся он.
Рита стала холодной как лед. Как будто острый нож вонзился ей в сердце… в это чувственное, ненасытное сердце, которое не знало ни жалости, ни доброты к другим. Казалось, возмездие настигло ее.
Нервничая, оставшуюся часть пути она пыталась скрыть свое смятение возбужденной болтовней, не давая Питеру вставить ни слова. Рассказывала ему о Вест-Мейлинге, гольф-клубе, ее успехах и надеждах, что теперь они станут играть вдвоем, и прочее. Но все это время Рита с ужасом вспоминала холод его поцелуя и неохотные ласки.