Голос Гоина эхом отражался от сырых холодных стен цементного бункера подземных переходов станции Пенн; его привело в ярость указание начальника станции, поступившее в последний момент и помешавшее ему произнести эту речь наверху, в главном зале вокзала, с прицелом на который она и была написана. Журналисты, мэр, сенатор со своими помощниками, государственный секретарь по транспортным средствам Нью-Йорка и целая армия инвесторов — все дрожали от холода, пытаясь изобразить неподдельный интерес к тому, что произносилось с трибуны. Гоин смирился с тем, что девизом дня стала краткость, и урезал свою речь почти на две трети.
Кит О’Мейли стоял чуть позади, слева от Гоина, и ощупывал глазами толпу.
Много лет назад, когда Гоин впервые столкнулся с тем, что президент национальной сети по распределению бакалейных товаров не может рассчитывать на государственные правоохранительные органы в смысле удовлетворения нужд частной коммерции, на сцене появился гораздо более эффективный О’Мейли. Резкие углы сглаживались. Закон не стоял на страже. За дело взялся О’Мейли. Время от времени кому-то приходилось угрожать, кого-то запугивали или шантажировали, чья-то личная жизнь выворачивалась наизнанку на страницах прессы, но поезда продолжали идти, а тридцать тысяч миль железнодорожного полотна функционировали в соответствии с требованиями акционеров, рядовых граждан и государственных деятелей. Не вдаваясь в подробности, Гоин интуитивно осознавал реальное положение дел. Ему нужно было управлять железной дорогой. А железные дороги обладали весьма своенравным характером с самого момента их изобретения. В этом смысле с тех пор мало что изменилось.
Для Гоина минуты на станции Пенн стали моментом осуществления великой мечты, даже несмотря на то, что речь ему приходилось произносить в уродливом подземном тоннеле. Его пробирала дрожь, причиной которой был вовсе не холод. Он воплотил свою мечту в жизнь, преодолев сотни препятствий, которые скептики изначально назвали непреодолимыми. Его переполняло возбуждение, и точно такое же возбуждение он видел на лицах многих из присутствующих здесь людей. Возрождение. Новая жизнь великого открытия. Еще не так давно, мальчишкой, он проводил счастливые часы наедине с игрушечной железной дорогой «Лайонел». А теперь, благодаря ему, умирающая индустрия пассажирских железнодорожных перевозок должна возродиться. Очень скоро путешествие из Сан-Франциско в Лос-Анджелес будет занимать менее двух часов; из Портленда в Сиэтл — всего сорок пять минут. Пять часов — из Чикаго в Нью-Йорк. Совместная маркетинговая программа с компаниями «Форд» и «Хонда» разместит пассажиров с билетами по электровагонам в пункте назначения всего за десять долларов в день. Постепенно — он осознавал, что подобные проекты не реализуются за одну ночь — железнодорожные путешествия вновь обретут популярность, загруженность автомагистралей снизится, а состояние воздушной среды в центральных городских районах в значительной степени улучшится. И все благодаря его чудо-поезду.