— Мериэм, Мэриэнн… — глядя на девушку, бормотал Альварес. — Как вас зовут?
— Джиллиан, — неуверенно ответила она.
— А меня Умберто, или просто Берт, — когда он учился в колледже, все называли его сокращенной формой имени. — Еще был Фредо, мы с ним в одной комнате жили. Не помните? Я приезжал к вам пару раз в гости…
— Господи Боже мой! — воскликнула девушка.
— Вы были младше, вам было лет…
— Двенадцать!
— Мне казалось меньше, — сказал Альварес и вновь прильнул к окну. — Где вы живете? Здесь, в Нью-Йорке?
— Да, здесь. С государственной помощью.
— А как там Фредо? Уехал домой в Бельгию?
— Да. Потом женился. Трое детей.
В глазах Альвареса вдруг все поплыло: Джиллиан, ресторан, улица, гостиница, все растворилось перед его мысленным взором. Он вспомнил своих двойняшек, вспомнил свою прошлую жизнь. Кажется, все это было еще вчера. Рядом послышался звон тарелок, и Альварес вернулся в сегодняшний день.
Она улыбалась. Черные как уголь волосы с челкой впереди были подстрижены так, что Джиллиан напоминала китайскую куклу. На зубах виднелся еле заметный никотиновый налет. Интересно, подумал Альварес, у нее действительно серо-зеленые глаза, или она носит цветные контактные линзы. Длинные стройные ноги, на левой лодыжке серебряный браслет. За последние полтора года Альварес научился быстро оценивать людей, моментально видеть в них ложь. Вспомнить хотя бы случай в вагоне. Он сразу раскусил сотрудника «Нозерн Юнион»!
Джиллиан заметила, что он смотрит в окно. Альварес пустился в судорожные объяснения, на ходу придумывая, что говорить.
— Моя жена… — с первых же слов Альварес почувствовал, что повернул не туда, — моя бывшая жена зашла в «Пауэлл» несколько минут назад. При полном параде.
— Вы следите за ней?
— Увы, — Альварес надеялся, что этот ответ остудит ее воспоминания, заставит развернуться и уйти. Он клял себя за то, что открылся постороннему человеку, но, к своему удивлению, обнаружил, что его ответ возымел обратное действие.
— Я сейчас вернусь, только обслужу пару столиков. — Казалось бы, ни к чему не обязывающие слова, но ее глаза не сумели скрыть желания продолжить начатый разговор.
Он вспомнил ее двенадцатилетней девочкой. Тогда Джиллиан была по уши влюблена в Альвареса. Если ее старший брат испытывал умиление по поводу этого факта, то Альварес ощущал неловкость — несмотря на возраст, в Джиллиан уже полностью проснулась женщина. Женщины всех типов, всех возрастов всегда тянулись к Альваресу, их привлекал его средиземноморский вид, пресловутая смуглость южанина. «Тут дело не в смуглости, а в личном магнетизме», — так однажды объяснила секрет его притягательности Хуанита, жена Альвареса. Она утверждала, что ему достаточно просто войти в комнату и улыбнуться, чтобы очаровать любую женщину. «Ради нашей семьи, — добавляла она, — тебе нужно научиться сдерживать свою харизму, научиться дозировать обаятельность». Альварес оказался прилежным учеником: за одиннадцать лет совместной жизни он ни разу не помыслил об измене — во всяком случае, ему так хотелось думать. Последние два года он вел аскетический образ жизни, сосредоточив все свои силы на поиске истины. Все его мысли занимало только одно — Расплата! Возмездие! Отмщение! У Альвареса защемило сердце, и он судорожно сжал бокал. Я ведь на десять лет старше ее, убеждал себя Альварес. Несмотря на то что женщины перестали его интересовать, ему стоило больших трудов избавиться от мыслей о Джиллиан.