Я склоняюсь над ним, беру в свои руки его запястья — мощные, широкие, с упругими, выскальзывающими из-под пальцев сухожилиями — и своей волей заставляю его задержаться на какое-то время на полу, а после не вскакивать резко на ноги, упруго перекатившись на колесом согнутой спине, но подняться спокойно, не отвергая мою помощь и глядя помутневшим взглядом мне в глаза.
—Приехали,— тихо говорю я ему. Он послушно кивает.
—Кто у тебя сейчас дома? — так же тихо спрашиваю я.
—Это... Ленка,— язык его заплетается.
—Жена?
—Подруга,— он мотает головой, будто стараясь вы-тряхнуть из нее мгновенно наступившее опьянение. Но в его крови нет и капли алкоголя.
—Подруга,— повторяю я.— Пойдем, Саша. Ты ведь на третьем этаже живешь, лифт тебе не нужен.
Я веду его за руку, словно маленького мальчика, хотя он на голову выше меня и килограммов на двадцать тяжелее. Поднявшись на третий этаж, он настороженно замирает, словно опять пытается прогнать непонятно откуда взявшийся хмель.
—Ну-ну, Саша,— я подталкиваю его в спину.— Где твоя квартира? Вот эта, одиннадцатая, правильно. Открывай,— моя правая рука ложится на его мощный загривок, великан Саша слабеет, едва держится на подгибающихся ногах.
Не дождавшись, когда он вынет ключи, я нажимаю на кнопку звонка. Через десяток секунд дверь распахивается. На пороге стоит высокая светловолосая девица в длинном махровом халате, из-под которого выглядывает яркой расцветки майка.
—Он немного устал,— объясняю я этой самой Лене, глядя ей прямо в глаза, ломая сопротивление недоверчивого взгляда...
Меня ничуть не волнует, что девушка, сидящая за деревянным барьером, запомнит .мое лицо. Но аккуратно обшитый материей деревянный ящичек с адресом, написанным крупными печатными буквами, я подаю ей рукой, одетой в перчатку. Ей это не кажется странным? Как и то, что я отправляю посылку по почте в город, расположенный всего в двадцати километрах отсюда, куда через каждые полчаса отправляется рейсовый автобус. Нет, она спокойно берет посылку, шлепает на ее швы сургучные печати, отчего в спертом воздухе распространяется резкий запах, потом садится, выписывает мне квитанцию, отсчитывает сдачу, которую я забираю, уже сняв перчатку, а то еще подумает, будто у меня какое-то кожное заболевание.
Я не спеша выхожу из помещения почтамта, разглядывая квитанцию, на которой написаны только город и фамилия получателя — Ищенко. Дня через три-четыре он получит посылку. На дне аккуратного ящичка из толстой фанеры лежит явка с повинной, написанная рукой Александра Лукаша, на ней — завернутый в полиэтиленовую пленку кастет. Опись вложения от меня не потребовали.