Все было готово. И со вчерашнего дня стоял выведенный из эллинга «Победитель», принявший на свой борт реактивный двигатель, запас радиоактивной смеси и все необходимые запасы и приборы.
Из окна он был очень похож на грандиознейшего кита или же на маленький дирижабль.
Электрический свет дробился на гранях его обшивки и легко можно было прочесть даже ночью высеченную на носу золотую надпись: «Sic itur ad astral»
Снаряженная и начиненная радием ракета была готова каждую минуту ринуться к звездам.
Тупой с носа и удлиненный к корме, где чуть виднелся выход реактивной трубы и руль реактивного прибора, идеально осуществлявший в своей конструкции форму падающей капли, — «Победитель» прижался к земле и глядел в небо своими темными зеркальными окнами-глазами, сделанными из двух кусков цельного хрусталя, презрительно и грозно, как на врага, приземистый и мощный, весь собравшийся, точно накоплявший силу для страшного прыжка.
Горянский снова поднял взгляд в темную синеву; он представил себе необозримое пространство жуткой пустоты, отделявшее планеты друг от друга.
— «А если… ошибка? — Если сумасшедший междупла-нетный прыжок не удастся? — Если, смерть?»
Мгновенное сомненье укусило мозг.
— «Может быть… может быть, простое счастье с Еленой здесь, на земле, стоит дороже всех междупланетных полетов?!»
— «Выбирай!..» — казалось, говорила ночь.
— «Выбирай!..» — кричало протестующее упругое молодое тело, которому органически невозможна, противна была перспектива риска и смерти.
«Победитель», казалось, еще больше прижался к земле и ждал настороженно и любопытно ответа своего строителя и капитана.
Луна, осмелев, выкатилась из-за облаков и улыбалась тоже, насмешливо и вопросительно…
Горянский решил: нет! Он полетит во что бы то ни стало, он прыгнет на эту улыбающуюся луну, как тигр из радио-металла!
Любовь прекрасна, но ему мало одной любви здесь, на земле, и он сумеет разбрызгать и унести ее дальше за солнца, в космические просторы… риск, боязнь смерти, протест мяса — не остановят его.
— Может быть, он не имеет права рисковать жизнью Елены, но своей жизнью он вправе распорядиться.
— А Елена… Он не хотел брать ее с собой, ему приятнее была бы мысль, что она — в безопасности здесь, на земле, но она сама упорно, настойчиво, хочет быть с ним.
— Что же? Пусть будет так!…
— Завтра, завтра в победе или смерти воплотится ослепительная мечта, — завтра будет подведен итог его десятилетней работе!
С легким скрипом отворилась дверь кабинета; вошел Чем-берт и, подойдя к окну, положил руку на плечо задумавшемуся Горянскому.