И ее передернуло: — ракета показалась ей гробом, а спящие Горянский и Мукс похожими на трупы…
Да, несомненно, — они обречены, — возврата нет!
Куда и зачем понесло их в пустоту, куда-то на далекую луну?
Ведь это возможно только в детских фантастических романах; кому и зачем это нужно?
Разве плохо простое скромное счастье там, на земле: просто жить, как все, — любить, — иметь детей от него; она представила себе, что у нее — маленький, и лицо ее потеплело…
К чему же эта гордость мыслей, эти взвивы и взлеты, при которых так легко, так неизбежно погибнуть?.. Нужен ли вообще весь наш прогресс, вся цивилизация, вся наша техническая культура, — ведь ракета — лишь звено в цепи изобретений; — прибавят ли они простой человеческой радости хоть на йоту?
Елена взглянула в лицо спящему Горянскому и вдруг почувствовала, что ее сомнения распадаются, как карточный домик…
Она вдруг, как-то сразу, представила себе, что здесь вот, рядом с нею, в этой маленькой железной клетке, затерянной в пустоте, на плюшевом диванчике лежит и дышит живой гений.
Да, это — не только ее Володик, большой, картавящий, ласковый, немного несуразный, который целует и обнимает и с которым так сладко и хорошо во время последних стыдных ласк; это не только — теплое живое тело, к которому истомно ночью прижаться, это еще — гений!..
Да, гений!..
Возможен ли он?
Перед глазами Елены — вереницы безумных, кидающих вызов за вызовом неодолимой стихии:
Первая искра… огонь… первый топор… первый рычаг… приручение животных… пар… первая паровая машина…
Уадс… Стеффенсон… Фультон… Эдиссон…
Пароходы… паровозы… аэропланы…
Рельсы и провода, опутывающие землю…
Гигантские башни и кружевные мосты…
Электричество, радио и все величие, вся мощь современной техники и культуры: библиотеки, музеи, груды картин и статуй, изящные платья, красивая вкусная еда; свет и тепло в жилищах…
Книги… много книг… а в них такие изящные, такие красивые мысли, такие образы, такие песни о любви, от которых жить и радоваться еще слаще…
Театр; создания творческой прихоти, оживающие на сцене, объединяющие толпы в один порыв, в одно великое наслаждение искусством, идеей, ослепительной и острой, возносящей личности, и двигающей массы…
Стройные изящные системы мыслей, похожие на величественные замки…
Гений! Да, — гений!..
Он наполняет вкусом и смаком жизненные игры, он вливает смысл и увлечение в мерцание будней…
Гений и объединенный труд миллионов создали все богатства, всю радость мира!
Гений, — да! — С ним не страшно!.. даже здесь, в этой маленькой ракетке, которая, вскинутая с ослепительной дерзостью, мчится к луне…