— Что тебя тревожит? У нас есть труп, есть признание, есть убийца. Зачем же создавать самому себе работу?
— Не знаю. Может, это все и лишнее.
— О’кей, я задержу его. В той же комнате, что и раньше.
Ливайн вернулся в кухню.
— Благодарю за кофе, — сказал он. — Если вам больше нечего мне сказать, то я вас покидаю.
— Нечего, — сказала она. — Ларри теперь единственный, кто мог бы сказать вам что-то еще.
Она проводила его до входной двери, и он, уходя, опять поблагодарил ее.
Вернувшись в участок, Ливайн зашел за переодетым в штатское детективом Рикко, высоким, атлетически сложенным человеком лет тридцати пяти. Он скорее походил на сотрудника районной прокуратуры, чем на полицейского. Ливайн предложил ему принять участие в игре, и они оба отправились в комнату, где дожидались Перкинс и Кроули.
— Перкинс, — начал Ливайн. С минуту он ходил по комнате, давая Кроули возможность вступить в игру, тот что-то начал рассказывать Рикко, — это Дан Рикко, репортер из «Дейли-ньюс».
Перкинс взглянул на Рикко с явным интересом. Ливайн про себя отметил, что это первое проявление неподдельного интереса.
— Репортер?
— Да, — сказал Рикко. Он взглянул на Ливайна. — А это кто?
Он играл убедительно и изящно.
— Студент Ларри Перкинс, — ответил Ливайн, сделав ударение на имени. — Он отравил своего товарища, тоже студента.
— О, вот как. — Рикко мельком взглянул на Перкинса. — Из-за чего? — спросил он, обращаясь к Ливайну. — Девушка? Ревность?
— Думаю, нет. Тут скорее некое интеллектуальное побуждение. Они оба хотели стать писателями.
Рикко пожал плечами:
— Два парня — конкуренты в одном деле? И притом такие горячие?
— Главное, — подчеркнул Ливайн. — Перкинс мечтает быть знаменитым. Он хотел прославиться, став знаменитым писателем, но из этого ничего не вышло. Тогда он решил Стать знаменитым убийцей.
Рикко взглянул на Перкинса.
— Это верно?
Перкинс сердито посмотрел на них, особенно на Ливайна:
— Какая разница?
— Парнишка плачет по электрическому стулу, — сказал Ливайн с грустной иронией. — У нас есть подписанное им признание. Дело закончено. Но я испытываю к нему симпатию, и мне не хотелось бы, чтобы он ушел из жизни, не добившись того, к чему так стремился. Я подумал, не смогли бы вы дать что-нибудь о нем на второй полосе под хорошим заголовком, такое, чтобы он мог повесить на стене своей камеры?
Рикко хмыкнул и покачал головой.
— Никакой возможности, — сказал он. — Даже если я напишу большой рассказ, редакция может оставить от него лишь пару строк. Такого рода истории стоят десять центов дюжина. Люди убивают друг друга по всему Нью-Йорку двадцать четыре часа в сутки. Если это не представляет большого сексуального интереса, если это не одно из массовых убийств, вроде того случая с парнем, который подложил бомбу в самолет, то убийца в Нью-Йорке — довольно заурядное явление. И кому он нужен весной, когда танцевальный сезон в самом разгаре?