Чувство покинутости оставило Джозефа. «Я знал, что он останется, — сказал он. — Он не мог отсюда исчезнуть». Он снял шляпу и быстро продолжил путь. Войдя на поляну с непокрытой головой, он остановился и посмотрел на скалу.
Густой мох пожелтел, стал хрупким и ломким, а папоротники вокруг пещеры поникли, увянув. Ручей всё ещё, словно крадучись, вытекал из расщелины в скале, но сохранил в себе лишь четверть от того, что в нём было раньше. Встревоженный, Джозеф подошёл к скале и оторвал горстку мха. Мох был живым. Джозеф вырыл глубокую яму в водоносном слое потока, а когда она наполнилась, зачерпнул воду шляпой и вылил её на поверхность скалы, наблюдая за тем, как умирающий мох впитывает влагу. Яма заполнялась медленно. Потребовалось немало шляп, полных воды, чтобы смочить мох, который жадно впитывал воду, но не подавал никаких признаков того, что насытился ею. Он плеснул воды в ту впадину, где оступилась Элизабет, и сказал: «Завтра я принесу ведро и лопату. Так будет легче» Работая, он знал, что скала — нечто, существующее отдельно от него, и не более того. Ощущение того, что он связан с ней сильнее, чем с собственным телом, исчезло. Он спас её от гибели и должен был спасти свою собственную жизнь. Закончив поливку, он уселся возле ямы, ополоснул лицо и шею холодной водой, попил из шляпы. Потом прижался спиной к скале и посмотрел поверх выстроившихся защитным кольцом чёрных деревьев. Он думал о том, что осталось за границей этого кольца, выгоревших холмах, сером от пыли шалфее. «Спасение здесь, — думал он. — Здесь — семя, в котором сохранится жизнь до тех пор, пока не пойдут дожди. Здесь — сердце земли, и оно по-прежнему бьётся>. Чувствуя влагу, от мокрого мха проникшую сквозь его рубашку, он продолжал думать: «Удивительно, почему кажется, что земля мстит, ведь она мертва». Он думал о холмах, которые, подобно завораживающим жертву змеям с обтрёпанной и шелушащейся кожей, вставали вокруг твердыни, где бесшумно текла вода. Он вспомнил, как земля поглотила его маленький ручей, прежде чем он смог пробежать сотню ярдов. «Земля, — подумал он, — взбешена как загнанная голодная собака». Он улыбнулся, почти веря в истинность такого сравнения. «Придёт земля, высушит ручей, а если сможет, выпьет и мою кровь». Он опустил взгляд на ручеёк, который, крадучись, протекал через поляну. «Здесь — семя жизни этой страны. Надо остерегаться безумного натиска земли. Чтобы сохранить сердцевину, придётся использовать воду, а ведь вкус воды может побудить землю напасть».
Полдень миновал; тень выстроившихся в ряд деревьев перешла за скалу и скрылась на другой стороне круга. По поляне разлилось умиротворение. «Я пришёл вовремя, — сказал себе самому и скале Джозеф. — Мы переждём, скрывшись здесь от засухи». Через некоторое время голова его склонилась на грудь, и он заснул.