— Вы хотите, чтобы я легла с вами, лейтенант?
— Я этого не говорил! Зачем вы так?
Молли безжалостно продолжала:
— Может быть, я хочу, чтобы вы почувствовали ко мне отвращение. Я была замужем. Мой муж умер. Я не девушка, — в ее голосе слышалась горечь.
Тондер сказал:
— Я хочу нравиться вам, больше ничего.
И Молли сказала:
— Да. Вы человек цивилизованный. Вы знаете, что близость между мужчиной и женщиной бывает более полна и более радостна, если они нравятся друг другу.
Тондер сказал:
— Зачем вы так говорите? Не надо… прошу вас.
Молли быстро взглянула на дверь. Она сказала:
— Мы побежденный народ, лейтенант. Вы отняли у нас все. Я голодная. Накормите меня, и я буду лучше относиться к вам.
Тондер сказал:
— Зачем вы так говорите?
— Вам противно слушать, лейтенант? Может быть, я нарочно стараюсь вызвать у вас отвращение к себе. Моя цена — две сосиски.
Тондер сказал:
— Не смейте так говорить!
— А как было с вашими женщинами, лейтенант, после той войны. Мужчина мог выбрать себе любую за кусок хлеба или за яйцо. А вы хотите, чтобы я досталась вам даром, лейтенант? Разве цена так уж высока?
Он сказал:
— Вы обманули меня. Значит, я вам тоже ненавистен? А мне думалось, что в вас нет этой ненависти.
— Ненависти нет, — сказала она. — Я просто голодна, и я… ненавижу вас!
Тондер сказал:
— Я дам вам все, что нужно, только…
Но она перебила его:
— Вы предпочитаете называть это по-другому? «Девка» вам не нравится. Правильно я вас поняла?
Тондер сказал:
— Я не знаю, что тут понимать. Вы истолковали мои слова по-своему, с ненавистью.
Молли засмеялась. Она сказала:
— Голод — чувство малопривлекательное. Две сосиски, две сочных, жирных сосиски могут стать самой драгоценной вещью в мире.
— Перестаньте так говорить, — сказал он. — Прошу вас, перестаньте.
— Почему? Я говорю правду.
— Нет, это неправда! Это неправда!
Она посмотрела на него, потом села в качалку, опустила глаза и сказала:
— Да, это неправда. Я не чувствую к вам ненависти. Я тоже одинока. А снег лежит на крыше горой.
Тондер встал и подошел к ней. Он взял ее руку в обе свои и тихо сказал:
— Не надо меня ненавидеть. Я всего лишь лейтенант. Я не навязывался, чтобы меня послали сюда. Вы не навязывали мне свою вражду. Я не завоеватель, я — человек.
Пальцы Молли на секунду обвились вокруг его руки, и она тихо сказала:
— Да, я это знаю, знаю.
И Тондер сказал:
— У нас еще осталось крохотное право на жизнь среди всей этой смерти.
Она дотронулась рукой до его щеки и сказала.
— Да.
— Я буду заботиться о вас, — сказал он. — У нас осталось какое-то право на жизнь среди всех этих убийств. — Он положил руку ей на плечо. И вдруг она напряглась всем телом и широко открыла глаза, словно увидев перед собой призрак. Рука Тондера соскользнула с ее плеча, и он спросил: — Что случилось? Что с вами? — Но ее взгляд был все такой же неподвижный, и он повторил: — Что с вами?