Под чистым, безоблачным небом, вдалеке сияла голубизна озера, по которому сновали два катера.
Это напомнило детство, где не было такой красоты…
… Невольно она вошла в него. И очутилась в маленькой комнате с одним окном, на котором сидела кошка, среди стопки старых газет и пустой бутылки из — под виски. Занавеска была серого от грязи цвета, завязана массивным узлом посередине. Рядом с окном стояла деревянная кровать, не застеленная. На противоположной стороне стены стоял открытый шкаф для одежды, забитый донельзя, часть ее валялась на полу. На этом фоне стояла приемная мать Мерлин, Грейс, 35 лет: не высокая, сероглазая женщина с короткой стрижкой русых волос. Она была одета в скромное, заношенное серое платье, стараясь собрать одежду в руки, тут же силясь, упаковывала в небольшой чемодан.
Наконец набив, та сделала попытки его закрыть, от бессилия зарыдала, присаживаясь на кровать, в слезах что-то говорила ей, Мерлин, смотревшей на нее, стоя около шкафа.
Норма Джин (Мэрилин), белокурая девушка, 16 лет, немного полновата с потухшими, голубыми глазами, одета в белую юбку «солнце-клёш» с непонятным орнаментом и в маленькую, вязаную кофточку с короткими рукавами, наглухо застегнутую, в белых спортивных тапочках, опираясь, скрещенными руками сзади о стену, продолжая молчать, с тяжелым взглядом глядя на истерику Грейс. Мать в отчаянии, бессвязно бормотала:
— Ты уже взрослая — красивая, умная, ищи себе мужа! И постарайся ему дать — всё! Любовь, преданность и чистоту.
Она вытирала тыльной стороной ладони, размазывая по лицу слезы, не глядя девушке в глаза, напутствуя:
— Никогда не плачь, даже если не будет денег на хлеб! Знай! Ты всё имеешь, только найди-то в себе. Это тебе мой материнский от сердца — совет.
Мерлин подойдя к чемодану, молча заперев, безразлично посмотрев на Грейс, та до сих пор размазывала по лицу поток слёз, в слезах стараясь не упустить главного, бормотала:
— Пиши, приезжай, скучай по мне! Я твоя мать, не родила, но воспитала. Ты моя дочь! И Эрвину, отчиму, постарайся все простить! Теперь он тебя никогда не обидит, будет далеко, на западе. Уткнувшись в подушку, женщина зарыдала навзрыд.
Норма Джин (Мерлин) безмолвно вышла из комнаты, оставив мать одну. Мать, поднимая голову, не удержавшись, крикнула вдогонку:
— Дочка! За нищего замуж лучше не выходи! Ищи богатого: политика или бизнесмена!
Перед глазами закрытая дверь, разделяющая сегодняшний день от прошлого…
…Вечер внёс хаос и в уединение Джона Кеннеди. Он в это время пребывал где-то далеко. Этому свидетельствовало то, что он сидел в махровом халате на угловом диване, и что в пепельнице на столике лежала куча недокуренных сигар. Взяв в руку новую сигару, прикурив, он резко встал, в задумчивости подойдя к окну, стал напряженно смотреть вдаль. Впереди — вид на озеро: солнце в закате, видны две подвижные точки в виде катеров. Со вздохом, признаваясь самому себе, констатировал: