Лежа на подушках, Магнолия думала о том, что голос герцога, доносящийся из соседней каюты, — самый успокоительный звук, который она когда-либо слышала.
Он жив, ему ничто не грозит — и значит, нечего больше бояться, можно закрыть глаза и отдыхать, отдыхать…
«Он жив!»
Эти слова едва не срывались с ее губ, она заново чувствовала, как он прижимает ее к себе, слышала, как стучит его сердце, когда он бежит, унося ее от опасности.
Она запомнила силу его рук и ощущение безопасности, овладевшее ею, когда он взял ее на руки, — несмотря на страх, Магнолии не хотелось расставаться с этим чувством.
Услышав, как герцог рассмеялся в соседней каюте, она поняла, что любит его!
Это открытие было таким волнующим и таким неожиданным, что на мгновение она оцепенела, не в силах поверить в его реальность.
Потом она вспомнила, что похожее чувство ис-пытала в Нью-Йорке, когда после танца с молодым англичанином ей вновь захотелось его увидеть. Только сейчас оно было во сто крат сильнее и наполняло ее всю, от кончиков пальцев ног до макушки.
— Я… люблю… его! — повторяла она, пытаясь доказать себе, что это правда, а не чудесный сон.
Но как это произошло? Как она могла полюбить человека, которого ненавидела и презирала?
Впрочем, ее разум услужливо говорил, что это вполне объяснимо.
Герцог был не только самым красивым из всех мужчин, которых она видела в жизни, но и самым добрым, самым нежным и самым надежным защитником.
Магнолия понимала, что ни один человек, включая отца, не смог бы уговорить ее пройти по карнизу в несколько дюймов шириной, не закричав от страха, когда любой неверный шаг означает неминуемую смерть.
Герцог заставил ее поверить ему, и, как думала сейчас Магнолия, любовь к нему не позволила ей ни на секунду в нем усомниться.
— Он… чудесный! Великолепный! — повторяла она снова и снова, чувствуя, как безумно бьется ее сердце — совершенно иначе, чем билось оно во время побега.
Дверь каюты открылась, но, с нетерпением повернув голову, Магнолия увидела, что это вовсе не герцог, а Джарвис.
— Его светлость шлет вам привет, ваша светлость, но шеф-повар с минуты на минуту должен приготовить питательнейший бульон, и его светлость спрашивает, может ли он выпить его здесь вместе с вами.
— Да… конечно! — с восторгом воскликнула Магнолия.
Джарвис исчез, и появился через минуту с подносом, на котором стояла супница с бульоном и чашки; рядом с ними, в ведерке со льдом, покоилась бутылка шампанского.
Он поставил все это на стол перед кроватью, и Магнолия решила пить бульон как можно медленнее, чтобы муж оставался с ней как можно дольше.