Шлюпка ждала их в песчаной бухте, и герцог, усадив в нее Магнолию, помог матросам оттолкнуть лодку от берега. Силуэт яхты на фоне ночного неба показался Магнолии самым желанным зрелищем в ее жизни, но, когда матросы взялись за весла, со скал наверху послышались крики.
Обернувшись, Магнолия вскрикнула от неподдельного ужаса: на фоне скал она различила темные тени. Это были разбойники.
— Быстрее, — приказал герцог. — Они могут открыть огонь!
Едва он это произнес, раздался выстрел. Пуля просвистела мимо, а через несколько минут шлюпка обогнула яхту и оказалась вне поля зрения разбойников.
С палубы спустили трап, и капитан помог Магнолии подняться на борт.
Она стояла в нерешительности, дрожа от страха, пока к ней не присоединился герцог. Он вновь взял ее на руки, сказав капитану:
— Капитан Бриггс, немедленно поднимайте якорь! На борту есть оружие?
— Только несколько спортивных ружей, ваша светлость.
— Пусть их принесут! — велел герцог.
Он отнес Магнолию в салон и положил на первую попавшуюся софу.
Когда он уходил, она протянула к нему руки с криком:
— Нет… нет… не оставляйте меня! Они могут…
Но эти слова были сказаны в пустоту. Герцог уже выбежал из салона, и Магнолия услышала его голос, требующий дать ему ружье.
Внезапно она осознала, что разбойники могут попасть в герцога до того, как яхта выйдет за пределы досягаемости ружей.
При свете палубных фонарей он станет легкой мишенью, а если его убьют…
От одной мысли об этом Магнолия закричала. Потом она услышала выстрелы с берега и ответный огонь с яхты.
— Его убьют… я знаю… его убьют! — еле слышно прошептала она и потеряла сознание…
* * *
Когда Магнолия пришла в себя, ей показалось, что прошло ужасно много времени: она не слышала никаких выстрелов, только размеренное бормотание мотора.
Они плыли, плыли прочь от разбойников, и ее герцог был цел и невредим, как сообщил ей Джарвис.
Именно Джарвис нашел Магнолию, лежащую без сознания, и, как она вспомнила уже потом, перенес ее в каюту, привел в чувство с помощью бренди, помог раздеться и лечь в кровать.
Она так испугалась за герцога, была так измучена пережитым, что не сопротивлялась и не возмущалась; временами ей даже казалось, что перед ней не Джарвис, а ее старая добрая няня.
Только услышав голос герцога в коридоре, она тревожно спросила:
— Его светлость… что с ним?
— Все хорошо, ваша светлость. Я только что его видел. Мне кажется, он собирается искупаться и переодеться. Как только он примет ванну, я сообщу, что ваша светлость желает его видеть.
Не дожидаясь ответа, лакей вышел из каюты.