Сэм приходил ко мне почти каждый день. Сперва я могла лишь смотреть на часы на противоположной стене, пока он задавал мне вопросы. Иногда я притворялась, будто сплю. Но через несколько дней поняла, что не против его присутствия, и даже обнаружила, что жду его. Думаю, именно тогда я почувствовала себя лучше, поскольку начала наконец с ним разговаривать.
— Почему вы здесь? — спросила я. — Вы должны быть на работе.
— Могу и задержаться, — ответил он. — Как вы себя чувствуете?
Я не ответила — мне не хватало слов. Или, вернее, я просто ничего не ощущала, кроме смутного недовольства, что я до сих пор здесь.
— Аннабель?
Я посмотрела на него, понимая, что ко мне обращаются по имени и я должна ответить.
— Что?
— Хотите знать, как идет расследование? Эндрю Фрост говорит, что заходил к вам. Он хочет, чтобы вы были в курсе.
Я попыталась вспомнить, навещал ли меня кто-либо еще, но в голове стоял сплошной туман. Я снова посмотрела на часы. Каждый день я ждала, когда стрелки образуют четкую вертикальную линию, отмечающую шесть часов. В это мгновение должно было произойти нечто, приносящее облегчение, тишину, умиротворение. Но ничего не происходило, и в пять минут седьмого ожидание шло на новый круг.
Часы показывали двадцать минут двенадцатого. Мне хотелось поспать, но приближался обед, к тому же каждый раз, когда я пыталась заснуть днем, кто-нибудь приходил и будил меня. В отделении имелись свои правила, и одно из них гласило: спать полагается ночью, несмотря на шум и крики.
— Фрост сказал, что вы им очень нужны, Аннабель.
— Я ничего не знаю.
— У них слишком много вопросов. Что случилось с вашим телефоном? Кто дал вам другой телефон?
— Не знаю.
— Аннабель, вы наверняка с кем-то встречались. Вы наверняка встречались с человеком, который дал вам мобильник и забрал ваш. Не помните?
Я попыталась сосредоточиться, думая, что, возможно, он перестанет задавать вопросы, если я дам правильный ответ, но не могла вспомнить ничего, кроме уютной черноты и тепла, где все было хорошо, пока меня не вырвали оттуда и не привезли в это белое, шумное и холодное место.
— Ничего не помню.
— Вы выходили на улицу? Кого-нибудь встречали?
Его прервала медсестра. Пока она меня осматривала, он молча сидел и улыбался.
— Уже разговариваете, Аннабель? Рада слышать. Не хотите пойти прогуляться?
— Нет, — ответила я.
— Может, ваш друг вас проводит?
— Да, — быстро сказал Сэм. — Я могу с вами немного пройтись. Хотите?
— Не знаю.
— Сегодня хороший день. Свежий воздух вам не повредит.
Сестра усадила меня в инвалидную коляску, хотя я вполне могла ходить. Возможно, она понимала, что, если бы не коляска, я могла бы просто выйти за дверь и уйти прочь.